Белая пыль

— Надо же, — протянул он. — А кажется уже вечность прошла. — Потом вздохнул, ностальгируя, и продолжил: — Нам тогда в отдел спустили данные на одного странного товарища с криминальным прошлым. Ну как с криминальным. Чувак этот международного уровня. Посидел в Штатах, потом еще где-то в Латинской Америке. Пожил по всему миру. Но у нас… — Антон, разговаривая, вращал указательным пальцем в воздухе, как дирижер палочкой. — У нас в порочащих связях, как говорится, замечен не был. Занимался каким-то просвещением, консультированием, похожим на психологическое. Собирал вокруг себя людей, организовывал какие-то выездные лагеря, где его сподвижники жили и вели какую-то деятельность.

— Та-а-а-к, — понимающе кивал Егор Ильич, активно поддерживая разговор.

— В общем, с такими вводными мы занялись обработкой информации. Мне самому было интересно. Я в это дело погрузился с головой. Казалось, что мужик вот такой. — Антон оттопырил большой палец. — Мощь, харизма. Увлекал за собой людей шашкой махать, как Троцкий с трибуны. Какие-то связи у него везде были. Какая-то движуха постоянная.

Егор Ильич смотрел на собеседника и думал, что для его возраста такой сленг, наверное, поздноват, а может, рассуждал он, это ему так кажется.

— Так он должен бы греметь на всю страну, как Кашпировский в свое время, — предположил Егор Ильич, перебивая собственные мысли.

Антон брезгливо поморщился.

— Какой Кашпировский. Это несравнимые люди. Давно забытый Кашпировский — это детский лепет в прихожей. Этот — нет. Он создал за пару лет такое общество — «вольные каменщики» нервно чертят циркулем эпитафию на своем могильном камне. Не знаю почему, но он стал осваивать Урал и дальше в сторону Сибири. Не в центр пошел. Может, там какой-то контингент особый. Может, сферы влияния как-то распределены, но факт есть факт.

Казалось, что Антон сам готов пойти за этим человеком. Он говорил о нем с таким напором и восхищением, что Егор Ильич почувствовал себя напряженно.

— Он целую империю создал, понимаете. Целую систему своих последователей. В куче городов, больших и малых, у него были построены что-то типа собственных приходов. Там, где их не оказалось, — для прихожан из других городов снимались гостиницы. Все эти собрания проходили по нескольку раз в год. В одном городе, потом в другом, — взахлеб рассказывал Антон.

— А откуда у него средства? — снова перебил Егор Ильич.

— Уф! — всплеснул руками мужчина. — Там все было круче, чем в датишной синагоге. Во-первых, каждый неофит должен был отдавать десять процентов доходов. А во-вторых, сколько должны были выплачивать люди из высших колен — я не знаю.

— Колен? — переспросил сыщик.

Антон замешкался от того, что его перебили уже в который раз.

— Ну да, я же говорю. В этом обществе имелась своя иерархия. Неофиты — это было самое младшее колено. Новобранцы. Те, которые только пришли. Второе колено — это соответственно «Добро», третье — «Свет». Ходили слухи, что можно подниматься в иерархии. Но я таких людей не знал и о них не слышал. У меня было ощущение, что все приходили сразу в ту часть объединения, к которой принадлежали. Думаю, это зависело от количества денег и соответствующих потребностей. Это как касты у индусов. Где родился — там и сгодился, а дальше никуда не пролезешь.

— Но чем? Чем он привлекал людей? Как находил? Что, только харизмой, о которой вы говорите? Да мало ли юрких болтунов на этой планете? О чем он таком мог говорить, чтобы за ним шли толпой? — преувеличенно удивлялся Егор Ильич.

Антон зарычал то ли от нетерпения, то ли от того, что не может донести до собеседника главного.

— Думаю, там был к каждому колену свой подход. Неофиты приводили друг друга. Может, кто сам приходил. Я, например, сам пришел. Ну, вы понимаете, для оперативной разработки, — словно оправдываясь, сказал Антон. — Приходили люди с разными проблемами. Причем там не было уровня ниже среднего. Даже низшее колено — это были уважаемые товарищи — бизнесмены средней руки, которым банк не выдавал кредит, предприниматели, которым требовались связи и поддержка. Там как-то исподволь решались вопросы этих людей. Пришел — и хоп — все получилось. И связи, и деньги.

— Так вы прямо там, внутри были?

— Ну конечно, откуда бы я на вашем видео появился. Для меня это было такое время! — почти кричал Антон. — Там, знаете, еще мозг будоражила всякая символика. Какая-то невероятная эклектика всего, что когда-либо порождало интерес в человеке, но только стилизованная, современная. — Он хмыкнул. — Главным символом было знаете что? — Он посмотрел словно внутрь себя, отрешенно от окружающей обстановки, и, не дожидаясь вопроса Егора Ильича, ответил: — Яблоко. Яблоко на красивой женской ладони. Я только сейчас почему-то подумал, что это яблоко из Эдемского сада. Яблоко с дерева познания.

— А что значит, к каждому колену свой подход?

Антон задумчиво продолжил: