Белая река

Церон блеснув рубиновой жидкостью в высоком бокале, призвал все к тишине.

— Выпьем за здоровье нашего дорогого гостя.

Ева покосилась в сторону, где за белой статуей черной тенью стояла Руанет, зорко приглядывая за фрейлинами. Зачем она здесь? Что может узнать она среди этих щебечущих, злословящих и обсуждающих всякую ерунду людей? Может стоило остаться, когда Гор предлагал. Нет же, она упрямо направилась во дворец, чтобы сидеть вот так бессмысленно терять драгоценное время. Гор…опять пропал, ни вестей, ни тем более его самого, хотя он мог иногда присутствовать на светских раутах.

— Ваше величество, мой господин не разделяет ваши планы по заключению мира с лангратами, — низкий голос посла смог прорваться сквозь завесу голосов за столом, — это не тот случай.

Церон с громким стуком отставил бокал. Окинул взглядом сидящих и по окаменевшему лицу стало очевидно как недоволен император отстуствием поддержки.

— Я не могу понять людей, стремящихся к войне, — на его словах посол исподлобья блеснул в сторону Церона, — когда есть возможность решить все полюбовно, почему бы и нет?

— Я видел земли, где побывали они. Ланграты словно саранча, ваше величество, все, что они говорят — обман и мы теряем время…

— На днях у меня прием. К нам прибудут ланграты и поверьте, дорогой мессир, вы будете удивлены, тем настроем к миру, что я заметил.

Рядом захихикала самая молоденькая из фрейлин и Ева была готова вцепиться ей в волосы и заткнуть рот пышной булкой, что лежала на блюде, чтобы она замолчала и перестала гоготать. Глупая кукла…

— Мессир Коэртон сомневается в вашей мудрости, император? — с разговор вступила зеленоглазая Мирен, с улыбкой превосходства, поглядывая на остальных. Только она одна из фрейлин, осмеливалась влезать в такие важные беседы.

Посол серьезно глянув на красотку, в глазах которой напротив, застыла сама обольстительность, опустил глаза. Ему явно не до шуток, в отличие от легкомысленного двора Церона.

— Едва ли. Я надеюсь на его мудрость в решении столь важного вопроса, но и решительность здесь не помешает.

Ева встала, разговор уходил в русло ничего не значащих фраз. Осмотревшись, прошла к мостику, уходившему на соседнюю площадку, позади которой, поблескивала на солнце, огромная оранжерея. Даже сюда, легкий вечерний ветер доносил ароматы цветов. Огни еще не зажигали, но там светло. Там всегда светло…Как только солнце садилось, под стеклянным куполом зажигались огни и буйная растительность внутри никогда не оставалась в темноте.

Заглянула за край, вцепившись в перила и посмотрела вниз. По двору сновали слуги, медленно прохаживались вооруженные до зубов телохранители императора. Во дворце круглые сутки бурлила жизнь. Ева оглянувшись на придворных сидящих за столами и убедившись, что ее побег никого не волнует, перешла к следующей площадке, где расположена великолепная императорская оранжерея.

Коснувшись прекрасного, тончайшего лепестка диковинного растения, они тихо ступая по усыпанной гравием дорожке, прошла к центру, где купол набирал наибольшую высоту. Удивительное строение. Под самым потолком на цепях, висели подвешенные квадратные полки, на некоторых также были растения, длинные плети которых свисали вниз, создавая вид джунглей. Висели и просто пустые…

Легкий шорох слева, заставил затаить дыхание, бледно розовые мелкие бутоны кустарника шевельнулись, вернее пришел в движение воздух, чуть искажая их форму. Тень Церона…Затаилась в нескольких метрах, наблюдая за ней. Ева не думала, что та решится напасть, здесь она не наездница, теперь фрейлина, на которую у их хозяина планы. Тот просто следил. Двинулась дальше, до самой дальней стены, где аромат становился легким, с едва уловимой горчинкой. Кусты белых, необычных цветов, напоминающих миниатюрную ладонь и центре которой искрился, будто драгоценный камень шарик.

— Слезы Кахоми…

Ева обернулась, раздосадованная, что ее уединение нарушено, ну, если не считать тень-соглядатая.

— Какое грустное название.

Церон встав позади нее, чуть наклонился, так, что Ева могла чувствовать теплое дыхание на своем обнаженном плече.

— Кахоми потеряла любимого, в северных землях. Когда она плакала, слезы замерзали, скатываясь в ладони богини Белой реки.

Ева вздрогнула при упоминании о ней, о той женщине в плотном тумане у скалы.

— Вам стало скучно за столом?

— Немного. — Ева развернулась и прошла немного вперед, сделав вид, что жутко заинтересовалась крупными, красными шапками цветов — император слишком близко.

— Мне тоже. — Император взглянул в ту сторону, где перед этим, Ева заметила притаившуюся тень, уловила легкий кивок царственной головы и теперь они точно наедине, тень бесшумно скрылась — все одно и тоже. Даже посол не удивил, уже года два как ведет одни и те же речи. А я, дорогая Ева, пытаюсь донести до глупцов мотивы своих поступков. Пока безрезультатно.

— Но ланграты действительно пугают, ваше величество. Противников мира с ними можно вполне понять.

Церон снисходительно улыбнувшись, галантно подхватил ее под локоть и повел по длинному проходу сквозь буйную зелень.