Белая Роза. Игра теней

Ну а что до остальных наших… Большинство были ветеранами, хотя в таких переделках довелось участвовать не многим. На реке они держались неплохо, но никогда с уверенностью не скажешь, на что и кто способен в деле. Я и в себе-то не был до конца уверен. Всю жизнь, конечно, провел в битвах, однако много раз видел, как ломались опытнейшие вояки.

Вот генералом я не был никогда. Ни разу не приходилось мне принимать решения, стоящие многих жизней. Хватит ли духу посылать людей на верную смерть во имя высших целей?

На своем месте я был столь же зелен, как и всякий таглиосский солдат.

— Ух ты, — тихонько сказал Очиба.

Я раздвинул траву.

С южной стороны к броду приближались около дюжины человек. Одеты богато. Капитаны противника?

— Одноглазый! Пора Жабомордому сходить послушать.

— Марш!

Бес ужом скользнул в трапу.

Гоблин взглянул на меня, За невыразительным взглядом его скрывалось сильное раздражение. Еще бы: у него игрушку отняли, а Одноглазому — оставили. Любимчиков, мол, завел, да? Ох, старые — что малые… А что его змеюка чуть не погубила меня — это как? Без разницы?

Жабомордый воротился из разведки.

Они прибыли утром. Рано. Сопротивления не ждут. Предвкушали, что именно будут делать в Таглиосе.

Услышанное Жабомордым я в подробностях довел до всеобщего сведения.

В ту ночь всем было не до сна.

А не переборщили ли с подготовкой нашей маленькой армии? Я видел в людях достаточно тревоги, приходящей в преддверии кровавых дел, но вот рвение было чем-то необычным. Таглиосцы знали, что шансы наши мизерны. Как вышло, что они так самонадеянны перед лицом грядущей катастрофы?

И я решил, что просто не так уж хорошо разбираюсь в их культуре.

Поройся же в хитрой торбочке с фокусами. Костоправ! Давай, Капитан!

Я прошелся по лагерю, как всегда, в сопровождении ворон, останавливаясь и беседуя с солдатами, выслушивая истории из жизни любимых жен и детишек. Многие в первый раз видели меня так близко.

О Госпоже я старался не думать. Естественно, она не шла у меня из головы.

Завтра они двинутся через Годжийский брод. Значит, через Нумский переправились сегодня.

Возможно, прямо сейчас она ведет бой. А может, бой уже кончен и она мертва, а три тысячи вражеских солдат заходят ко мне в тыл…

Поздним вечером начали подходить наши обозы. Из Веджагедхьи прибыл Зиндаб, и на душе у меня стало полегче. Ничего. Попробуем.

Отставшие подтягивались всю ночь.

Если мы проиграем этот бой, обозы придется бросать. Грязь не даст увезти с собой.

Одноглазый беспрестанно гонял Жабомордого за реку, но без особой пользы. Стратегия врага заключалась в одном: форсировать реку. И все. Черт с ними, с мулами, знай грузи телегу.

По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и принялся наблюдать за огнями на том берегу. Возможно, они меня слегка заворожили — когда бы ни поднял я глаза, казалось, что звезды кружатся в вихре…

Разбудило меня ощущение присутствия чего-то, леденящего кровь и нагоняющего ужас. Я ничего не видел, ничего не слышал и не чуял — просто знал, что оно здесь.

— Меняющий Облик? — шепнул я.

Нечто тяжелое грузно опустилось в траву рядом со мной. Я вовсе не боялся. Я был изумлен. То был один из двух величайших волшебников нашего времени, один из Десятерых Взятых, сделавший Империю Госпожи разве что не несокрушимой; ужасное, безумное чудовище… Однако он не страшил меня.

Я даже отметил, что пахнет он не так скверно, как обычно. Влюблен, должно быть.

— Они двинутся с рассветом, — сказал он.

— Я знаю.

— Волшбы при них нет. Совсем. Только сила оружия. Ты можешь одержать верх.

— Да уж, надеюсь. Ты хочешь поучаствовать?

Последовало молчание. Затем:

— Но лишь неявно. Самую малость. Я не желаю быть замеченным Хозяевами Теней. Пока.

Я подумал, что эти самые малости, доступные ему, могут многое значить.

Невдалеке что-то задвигалось. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.

— Как хочешь. Не мог бы ты организовать толику тумана?

— С погодой я не силен. Может, самую малость, если есть резон… Объясни.

— Было бы прекрасно иметь полосу вдоль реки, поднимающуюся по склону футов на двести. Закупоривающую дистанцию между тем ручьем и вон тем холмом. Просто чтобы им пришлось идти сквозь туман.

Я посвятил его в подробности своего трюка. Идея ему понравилась. Он издал негромкий звук, хотя явно желал бы зареветь, словно вулкан.

— Ребята, вы всегда были хитрыми, хладнокровными, жестокими ублюдками. По виду и не скажешь, что такие сообразительные… Мне это нравится. Попробую. Внимания это не привлечет, а результат, может статься, выйдет изумительный.

— Спасибо, — сказал я в пустоту.

А может, ближайшей вороне. Оборотень исчез беззвучно.

Так сидел я на холме и терзал себя, пытаясь придумать, что бы еще я мог сделать, не думать о Госпоже и найти извинение собственной слабости. Солдаты, таскавшие уголь через холм, почти не шумели.

Чуть позже я увидел сгущающиеся полосы тумана. Хорошо.