Я привлек к разросшемуся проекту Одноглазого, Гоблина и Молчуна. Я переводил. Они выискивали подлинные имена, сводили их в таблицы. Зайти в мою комнату стало почти невозможно. А жить в ней — тем более, потому что Гоблин и Одноглазый здорово поцапались за пределами Душечкиной безмагии. И теперь постоянно держали друг друга за глотку.
У меня начались кошмары.
Как-то вечером я поставил перед колдунами задачу: отчасти потому, что нового курьера так и не было, отчасти — чтобы они меня с ума не свели.
— Возможно, мне придется покинуть равнину, — сказал я. — Не сможете вы что-нибудь сотворить, чтобы я не привлекал особого внимания?
Они начали задавать вопросы. Я отвечал честнейшим образом. Они так хотели отправиться со мной, словно поход на запад уже был установленным фактом.
— Черта с два вы со мной пойдете, — огрубил я. — Тысяча миль этакого дерьма? Да я тогда покончу с собой, еще не выбравшись с равнины. Или кого-то из вас прикончу, Эта мысль уже приходит мне в голову.
Гоблин пискнул, изображая смертельный ужас.
— Подойдешь ко мне хоть на десять футов, — предупредил Одноглазый, — в ящерицу превращу.
Я фыркнул:
— Ты еду в дерьмо-то едва превращаешь.
Гоблин закудахтал:
— У коров и цыплят получается лучше. Пользуйся лучше их навозом.
— Откуда в тебе столько слов, недомерок? — рявкнул я.
— Склочным он стал к старости, — заметил Одноглазый. — Рюматизьм, наверно. Есть у тебя рюматизьм, Костоправ?
— Если он не уймется, то будет мечтать о ревматизме, — пообещал Гоблин. — Мало мне с тобой разбираться. Но ты хоть предсказуем.
— Предсказуем?
— Как времена года.
Они опять взялись за свое. Я бросил на Молчуна умоляющий взгляд. Сукин сын не обратил внимания.
На следующий день ко мне приковылял самодовольно ухмыляющийся Гоблин.
— Мы кое-что придумали, Костоправ. На случай, если ты надумаешь прогуляться.
— И что?
— Нам твои амулеты понадобятся.
Два амулета они подарили мне еще давно. Один служил, чтобы предупреждать меня о приближении Взятых. Работал он надежно. Второй амулет был, естественно, защитным, но он еще и позволял нашим колдунам определять на расстоянии, где я нахожусь. По нему следил за мной Молчун, когда Душелов послала нас с Вороном устроить засаду Хромому и Шепот в Облачном лесу, в то время как Хромой пытался перейти на сторону мятежников.
Давно, далеко. Воспоминания юного Костоправа.
— Хотим внести несколько исправлений. Чтобы тебя нельзя было обнаружить магически. Давай сюда. Потом придется выйти наружу, проверить их.
Я прищурился.
— Ты пойдешь с нами, — объяснил он, — чтобы мы могли попытаться тебя найти.
— Да? А мне кажется, что это просто попытка выбраться за пределы безмагии.
— Может быть. — Он ухмыльнулся.
Душечке эта идея, однако, понравилась. На следующий вечер мы с колдунами брели вверх по ручью, обходя Праотца-Дерево.
— Что-то он выглядит встревоженным, — заметил я.
— Во время стычки его задело заклятие Взятого, — пояснил Одноглазый. — Ему очень не понравилось.
Дерево зазвенело. Я остановился, оглядел его. Должно быть, ему несколько тысяч лет. На равнине деревья растут медленно. Что за истории он мог бы поведать!
— Пошли, Костоправ! — позвал Гоблин. — Старик не разговаривает. — Он скривился в своей лягушачьей улыбке.
Слишком хорошо они меня знают. Знают, что, когда я вижу нечто древнее, тут же начинаю раздумывать, сколько оно повидало. Ну их всех к бесам.
В пяти милях от Дыры мы свернули от ручья на запад, в пустыню, где кораллы особенно густы и опасны. Я полагаю, их там около полутысячи разновидностей, сросшихся в почти непролазные рифы кричащих цветов. Выступы, выросты, ветви кораллов взмывали ввысь футов на тридцать. Я всегда поражался, как их ветер не ломает.
Одноглазый объявил привал на окруженном кораллами песчаном пятачке.
— Достаточно. Здесь мы будем в безопасности.
Меня он не убедил. По дороге за нами следили манты и стервятникообразные. А эти тварям я никогда не доверюсь полностью.
Давным-давно, после битвы при Чарах, Отряд пересек равнину по пути на восток. Я видел тогда ужасные вещи. И не могу избавиться от воспоминаний.
Гоблин с Одноглазым то склочничали, то занимались делом. Мне они напоминали веселых ребятишек. Постоянно что-то ковыряют ради того, чтобы руки занять. Я лег на спину и принялся глядеть на облака. И вскоре заснул.
Разбудил меня Гоблин. Он вернул мне амулеты.
— Теперь поиграем в прятки, — заявил он. — Мы тебе дадим фору. Если все в порядке, то найти тебя не сможем.
— Замечательно! — возмутился я. — И долго мне тут бродить, неприкаянному? — Но я просто скандалил. Дыру я найти сумею. У меня мелькнула мысль жестоко разыграть колдунов и отправиться прямиком туда.
Но мы не в игры играем.
Я направился на юго-запад, к утесам. За западной тропой я спрятался в роще неподвижных бродячих деревьев. Вылез я только после темноты и пошел в Дыру, раздумывая, что же случилось с моими спутниками.
Придя на место, я перепугал часового:
— Гоблин и Одноглазый пришли?
— Нет. Я думал, они с тобой.
— Были. — Озабоченный, я спустился вниз, чтобы посоветоваться с Лейтенантом.
— Пойди и отыщи их, — приказал он.
— Как?