Белая Роза (ЛП)

В конце концов, мы покидаем широкий бульвар с роскошными домами и сворачиваем на улицы поменьше. Мы проходим мимо театра с золотой афишей, гласящей “ДОЛГИЙ ПУТЬ НАЗАД: НОВАЯ ПЬЕСА ФОРРЕСТА ВЕЙЛА. ОСТАЛОСЬ ВСЕГО ДВА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ!”, и ресторана с большими стеклянными окнами и покрытыми льняными скатертями столами.

Мы достигаем улицы, вымощенной грубым булыжником. Здания здесь большие и похожи на коробки, с металлическими навесами и грязными окнами с железными решетками на них. Под одним из навесов находится тележка, с которой двое мужчин стаскивают большие металлические плиты под надзором мясника в запятнанном белом фартуке. Он смотрит на бумаги у себя в руках.

— За фунт на четыре диаманта больше, чем в прошлом месяце, — говорит он сам себе. — Курфюрст совсем заигрался с этими новыми налогами?

Затем он осознает, что говорит вслух, и озабоченно оглядывается на мужчин, но они слишком заняты длинными ребрами, которые нужно загрузить на погрузочный док, чтобы заметить.

Кобблер останавливается перед небольшим складом с потрескавшейся зеленой краской и раздвижной железной дверью. — Здесь я покину тебя, — говорит он, забирая у меня из рук сверток. — Я очень надеюсь, что Черный Ключ был прав насчет тебя.

— Почему вы это делаете? — вырывается у меня. — Почему вы помогаете мне, помогаете… ему?

Кобблер отводит взгляд. — Они забрали моего сына, — говорит он. — Потому что он был большим и сильным. Он любил делать обувь, но они хотели, чтобы он был Ратником. Теперь он принадлежит им. — Наши глаза встречаются, и я вижу в них годы злобы, потери и отчаянной потребности в надежде. — Но их время истекло.

Никогда не задумывалась над тем, как Ратники становятся Ратниками. Я думала, что это добровольно? В этом городе хоть что-то добровольно?

— Мне жаль, — говорю я.

Он выглядит раздраженным. — Не нужно жалеть. Мне не нужна твоя жалость. Мне нужен мой сын. — Он распахивает дверь. — За тобой кто-нибудь придет. Не доверяй им, пока не увидишь ключ.

Без лишних слов, он разворачивается и уходит обратно, откуда мы пришли.

— Вайолет? — Голос Рейвен заставляет меня отвернуться от удаляющейся спины Кобблера. Я захожу на склад и задвигаю дверь.

Рейвен обхватывает меня руками, и я чувствую ее острые лопатки, пока обнимаю ее. Ее небольшой животик мягко давит на меня.

— Ты настоящая, правда? — шепчет она мне в ухо.

— Я настоящая, — шепчу я в ответ.

Она отстраняется и смотрит на меня. — Он сказал, что ты настоящая, что ты здесь и возвращаешься к нам, но я ему не поверила. Они лгали мне так часто; я не хочу, чтобы мне больше лгали.

Я гляжу позади нее, туда, где в целости и сохранности стоит Эш, улыбаясь мне. Я не хочу отпускать Рейвен, поэтому я протягиваю ему руку. Он берет ее.

— Ты сделала это, — говорит он с облегчением.

— Ты не доверял Люсьену? — усмехаясь, спрашиваю я.

— Спасти тебя? Нисколько. Привести тебя сюда? Без вариантов.

— Кто такой Люсьен? — спрашивает Рейвен. Ее лицо морщится от сосредоточения. — Он… он… — Она оглядывается на Эша.

— Я Эш, — спокойно напоминает он. У меня складывается впечатление, что она спрашивает это не в первый раз.

— Люсьен – фрейлина. Вы встречались в…. — Я почти произношу “морг”, но думаю, что использовать это слово будет неправильно. — В комнате с огнем, — заканчиваю я.

Рейвен моргает. — Да. Я помню огонь. Мы потушили его вместе. — Затем ее лицо бледнеет. — Но он сжег его. Он сжег его заживо. — Она держится руками за голову. — Нет, нет, нет…

— Рейвен, — говорю я, снова потянувшись к ней, но она отстраняется от меня и сворачивается клубком у дальней стены. Она обхватывает колени и начинает бормотать тоже самое, что я слышала от нее в морге, но теперь я разбираю слова.

— Я Рейвен Стирлинг, — говорит она. — Я сижу у стены. Я настоящая. Я сильнее, чем все это. — Она стучит костяшкой ее правого большого пальца по лбу три раза и повторяет мантру.

Я иду к ней, но Эш хватает меня рукой за талию. — Все в порядке, — шепчет он. — Она делает это время от времени. Лучше не трогать ее.

Мое тело тает от его прикосновений, и я отрываю взгляд от своей подруги, чтобы полностью сосредоточиться на его лице. Я дотрагиваюсь и пробегаю кончиками пальцев по гладкой коже в том месте, где был синяк.

— Гарнет привел меня в порядок, — говорит он. Он дотрагивается большим пальцем до уголка моего рта. — Тебя, видимо, тоже кто-то подлечил.

Я киваю. — Где Гарнет теперь?

Эш пожимает плечами. — Вернулся в Жемчужину, я думаю. Я вообще удивлен, что мы увидели его снова.

— Как ты сбежал? Там было так много Ратников…