Белая роза пустыни (СИ)

Я откисаю всё утро. Как же давно я не валялась в ванне! Уже даже отвыкла от этого прекрасного чувства. А как я любила раньше в ней поваляться, даже просто погреться зимой! Лежать и наслаждаться тёплой водой всем своим уставшим телом. А почему, собственно уставшим? Я же нигде не уставала, нигде не работала, только училась, и всё равно часами валялась в ванне. А что я там ещё делала? Дрочила. Любила я себя потрогать, помять «лепесточки», полазить туда пальчиком. Любила, но не люблю больше. Не хочется дрочить. А чем ещё в ванной заниматься? В кораблики поиграть или в резиновые уточки? Наверное, я заболела. Что с моим либидо, что с легковозбудимостью?

Скучно; достаю пемзочку и начинаю тереть пяточки, ноготочки, трогаю свои ножки, мну их, шевелю пальчиками. Возбуждаюсь, но мне не хочется у себя сосать. Тем более мне уже есть у кого сосать. Улыбаюсь когда думаю о Толике.

Интересно, а куда он там помещается? Беру зеркальце, открываю ротик и смотрю на своё горлышко в отражении. Где там член поместится, как он находит место? Вспоминаю утренний отсос и опять хочу его. Хочу делать ему приятно, удовольствие доставлять. Толенька, мой Толенька! Думаю о нём, и так радостно на душе. Мне было больно, противно и неприятно, нечем дышать, а теперь я счастлива. Отчего? Что случилось-то такого? Ну, кончил он, а радостно почему-то мне, как будто все мои эрогенные зоны во рту.

Открывается дверь, и заглядывает Сашка.

– Ой, прости, забыл, что там ты. – Он прикрывает лицо рукой.

– Да заходи. – Прячусь под воду, прикрываюсь шторкой.

– Дождусь, пока ты выйдешь. – Он закрывает дверь. – У тебя же теперь есть парень.

«Парень» звучит, как музыка. И почему же мне сейчас так хорошо? Чем я это заслужила? Вела себя хорошо, наверное. Спасибо, Боже, спасибо, Дед Мороз и Санта Клаус!

Вылезаю из ванны. Спускаю воду и насухо вытираюсь махровым полотенечком. А после достаю все крема и начинаю мазаться. Для корней волос, для самих волос, для них там какая-то маска, ну, чтобы выглядели здоровыми (а типа, так они больные… и зачем весь этот бред?). Для лица, для кожи под глазами; смазываю губы гигиеничкой (у меня отличная гигиеничка, иногда после неё даже губы красить не надо, они и так выглядят мокрыми, как будто я только что сосала). Опять вспоминаю его член и мечтательно закрываю глаза.

Нежно наношу крем под глазами. Крем для тела… ну не для всего тела… скажем так, для большей его части. Шея, плечи, руки, грудь, сосочки я мажу интимным кремом, у меня и такой есть. Дверь не закрываю, мне в кайф не закрываться: а вдруг кто откроет и увидит меня голенькой? Всё-таки я извращенка, эксгибициониста, нудистка. Мечтаю о нудистском пляже, хочу лежать на песке обнажённой, и пускай все, кто проходит мимо, на меня пялятся. Боже, как же это круто! Крем для ног, крем для рук, крем для интимных мест. Щиколотки и стопы тоже намазываю кремом.

Ножки гладенькие, пяточки гладенькие, ноготочки подкрасить можно. Я с собой взяла два цвета, накрашу белым, обожаю, когда они белые, нет красивее цвета для женских ножек, чем белый. Девочкам вообще идёт белое, не зря невеста вся в белом. Думаю о невестах, представляю себя невестой. Интересно, кто-то же возьмёт меня замуж? Кому я нужна, такая непутевая? Хотя, если кому-то и нужна, то только за внешность, за ножки и за мордашку, ну, ещё волосы мои многим нравятся.

Выхожу из ванной, надеваю свежие трусики и без лифчика заваливаюсь на кровать. Укрываюсь одеялком и закутываюсь, мне хорошо-хорошо, тело-тепло. Я в домике.

– На пляж не идёшь? – заходит в комнату Сашка.

– Не заметила, как ты вошёл, – прикрываюсь я.

Он садится рядом и влюблённо смотрит на меня.

– Ты так повзрослела за эти дни! – говорит он, а я поверить не могу что он мой бывший, он мне как брат, как старший брат, которым я всю жизнь гордилась.

– Спасибо, папочка! – отвечаю я.

– Толик нормальный пацан, мне показалось, что он по-настоящему тебя любит.

– Мне тоже так показалось, – отвечаю ему.

– Что-то не так? – вопросительно смотрит на меня Сашка.

– Да нет, – говорю я, – всё так. Просто мне кажется, он такой ветреный…

Сашка не даёт мне закончить мысль.

– Не думай об этом, всё будет хорошо.

– А если не будет? – качаю головой. – Если он изменит мне? Я не хочу больше так страдать! Не хочу!

– Никто не хочет. – Он гладит он меня по ножке.

Я приподнимаюсь на лопатках и смотрю ему прямо в глаза:

– А я и не буду. Я напьюсь и тем же вечером найду себе кого-то другого.

– Ну, ты это запросто, – отвечает Сашка.

– Но я так не хочу опять разочаровываться… так не хочу, – качаю головой.

– Юль. Мне кажется, что ты уже заслужила своё счастье. Как и я заслужил, как и Вика, как и все мы.

– Как и Толя, – говорю я.

– Как и он. Думаю, ему пришлось гораздо сложнее, чем нам.

– Это почему же?

– Он работает на стройке с пятнадцати лет, а то и ещё дольше, учится на заочке… – Сашка вопросительно смотрит на меня. – Думал, ты знаешь.

– Ну да, он мне рассказывал, только…

– Что только?

– А мне кажется, он обманывает меня.