Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Мороз за ночь покрепчал и здорово кусал щеки, пальцы коченели так, что больно было держать повод. День предстоял трудный: на таком морозе, после пятнадцативерстного перехода, было тяжело вести наступательный бой.

Объяснив начальникам боевой приказ, раздав задачи, я объехал войска и начал пропускать их у выхода из села. Несмотря на самые фантастические костюмы, на самый пестрый и разношерстный вид, чувствовалось сразу, что это были отборные испытанные люди, стойкие бойцы. Красно-бронзовые от мороза и зимнего загара лица, заиндевелые от инея, точно седые, усы и бороды, из-под нависших также белых, густых бровей всюду смотрят глаза упорным, твердым взглядом, – в нем воля и готовность идти до конца.

Это были те же закаленные русские витязи, что с осени 1914 года по бесчисленным полям боевым совершали чудесные подвиги, проявляли высшую красоту человеческого духа. Это те же орлы – или родные братья их, которые, спасая Париж, вторглись могучим порывом в Галицию и Восточную Пруссию, которые брали Львов, Перемышль, Эрзерум, защищали и отстаивали Варшаву, удивляли мир своим геройским отступлением в 1915 году, шаг за шагом, с палками в руках, против вооруженного до зубов противника; про их легендарные подвиги на Карпатах французы складывали песенки, распевавшиеся тогда на всех бульварах Парижа…

Это они рванули в 1916 году снова в Галиции, нанесли вторичный разгром австро-венгерской армии и тем спасли Италию. Это остатки тех, кто подобно урагану, три года вели величайшие бои, в то время как на западе союзники танцевали свою военную кадриль, – метр вперед, полтора метра назад, двадцать пять пленных и трое раненых… Для дела «союзников» за то время легло в братские боевые могилы 3 миллиона этих русских орлов. И теперь, в благодарность за все это, брошенные всеми и всеми преданные, они стояли в далекой Сибири, смыкая свои поредевшие ряды, готовые до конца биться за честь, жизнь и счастье родной страны.

Ведь все это были прямые потомки тех крепких русских людей, наших предков, которые в течение тысячелетней истории бились за Русскую землю под великокняжескими стягами, под царской хоругвью и под славными императорскими знаменами. И Россия могла гордиться этой многовековой боевой службой своих сынов: слава ее гремела на весь мир, а трудами и кровью ее армий была образована величайшая в мире империя, – солнце никогда не заходило на землях Белого царя.

И останься только Россия и армия верными ему! Не поддайся подлой измене в черные дни марта 1917 года. Выполни до конца долг свой перед царем, землей родною и предками своими… Не только русская история – история всего мира пошла другим бы ходом.

Но слишком это было не по вкусу всем врагам России, да, видно, и «друзьям» также. Грянули взрывы. Самые ужасные, ядовитые и зловонные удушливые газы были пущены на русскую силу. Опьянили, отравили ее и общими усилиями разгромили. Вместо светлой победы летом 1917 года, которая возвеличила бы здание Российской империи, начался величайший позор и кромешный ад. Страна наша, вся, целиком, начиная от государя-мученика и кончая трудолюбивым, скромным и добродушным крестьянином, была предана мировому еврейству на распятие…

Русские никогда, ни на одну минуту не должны этого забывать. Помнили об этом и мы все там в далекой белой Сибири, в доблестных белых войсках… но без Белого царя. Час тогда еще не пробил!

Долг свой перед Родиной и предками мы выполняли до конца, – в тяжелом, безрадостном подвиге страданий белые армии боролись до конца за крест против кровавой пентаграммы, боролись за Русь и за веру, заслуживая этой борьбой право для своего народа – громко и радостно кликнуть: «И за царя!» И тогда победить…

Колонны направились из села Голопуповки к реке Кану. Медленно, со скоростью не более 2 верст в час, совершалось движение, – вследствие трудных, ненаезженных дорог, также и из-за того, что передовые части и разъезды шли крайне осторожно, нащупывая противника. Около 3 часов дня первая колонна завязала бой; красные, имея все преимущества – и командующий правый берег реки, и богатство в патронах и артиллерии, и, наконец, возможность держать резервы в избах, отогревать их там, – оказывали нам серьезное сопротивление; все первые атаки были отбиты; наши потери убитыми и ранеными росли.

Надо было торопиться с маневром, который был рассчитан на то, чтобы глубоким обходом, крайнего левого фланга большевиков, прорваться через Канск и ударить оттуда им в тыл. Я со штабом от первой колонны поехал вдоль левого берега Кана ко второй, обходной.

Темнело. Местность западного берега реки идет равниной с ложбинами и обрывами, с низким кустарником, засыпанным тогда на полтора-два аршина снегом. С реки и из оврагов поднимался густой зимний туман и медленно, упорно обволакивал всю равнину.