Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Панславизм возник в середине прошлого столетия, имея вначале чисто теоретические проявления – родственности языка славянских племен, интереса к их литературе, искусствам, народным верованиям, обычаям и укладу жизни. Но очень скоро к этим научным, чисто кабинетным и невинным увлечениям примешалась и политическая игра, подогреваемая известиями с Балканского полуострова о притеснениях турками болгар и сербов. То был век сентиментализма, когда глубоко в жизнь проникали идеи помощи малым страждущим христианским народам, будоражили общество и вызывали сильное желание помочь им и освободить их от ига неверных. Стоит лишь вспомнить лорда Байрона, его личное участие в судьбе греков и в борьбе за их свободу.

Для той же цели возникла и война России с Турцией 1877–1878 годов, закончившаяся освобождением болгар и сербов. Последовало создание этих самостоятельных государств, обязанное обильно пролитой крови сынов России. После этого панславистские течения усилились в русских кругах еще больше. Среди славянофилов видим тогда кроме ученых-теоретиков и ряд влиятельных политиков, главным образом среди военных, как, например, Чернышев, Скобелев и Игнатьев.

Эти люди, имевшие большое влияние на русскую жизнь и на русское общество, сильно культивировали панславизм и обратили его в мощный фактор внешней, да отчасти и внутренней политики. К несчастью, движение это шло нога в ногу с русским национализмом и в царствование Александра III достигло своего апогея.

Две причины, лежавшие вне самой России, влияли в сильной степени на его развитие. Во-первых, это отход Австро-Венгрии и Германии от основ политики Бисмарка. Берлинский конгресс уже вызвал большое разочарование петербургского общества. Традиционные, на протяжении веков укрепленные взаимодействие и дружба русских и немцев, достигшие наибольшего расцвета в Священном союзе, стали тускнеть и отходить на второй план. После блестящей эпохи Вильгельма I проявлялось все большее пренебрежение завещанной Бисмарком идеей бережного отношения к взаимным интересам и идущего рука об руку, взаимно дополняющего развития обоих народов, русского и немецкого. Среди немецких политиков народилось западническое течение, обращение всех надежд и мыслей на Европу; к России стали относиться люди этого порядка или с пренебрежением, или прямо враждебно.

Второй причиной явился заключенный императором Александром III, как противовес германскому панъевропеизму, союз с Францией; по самому существу – противоестественный союз между автократической и патриархальной монархией и разнузданной, развращенной и вечно интригующей республикой. Эти интриги и не замедлил использовать панславизм, чтобы, разжигая его, тем самым увеличить еще сильнее расхождение между Россией с одной стороны и Германией с Австро-Венгрией – с другой.

В последнее царствование Николая II, относившегося с прямым обожанием к политике своего царственного отца, панславистские идеи еще более укрепились, получив официальное признание и поддержку правительства. Как в Петербурге, так и во всех славянских центрах Европы, точно грибы после долгого дождя, выросли панслависты-политики, сделавшие себе из этого профессию, извлекавшие из панславизма выгоды, строившие на нем свою карьеру. В расцвет императорской России все славянские народцы заискивали перед ней, заверяли ее в своей любви и преданности, получая регулярные субсидии и подарки.

А Россия в своей массе была совершенно равнодушна к панславизму, считая его, по справедливости, лишним, ненужным и несущественным и, во всяком случае, чуждым себе.

Да и как же иначе?.. Представьте себе на минуту, что Германия, вместо вполне понятных и естественных забот о Deutschtum, стала бы культивировать «пангерманизм», то есть искать не только общности, но и объединения со всеми странами, включительно до Англии, население которых принадлежит к германской расе или имеет сильную примесь ее. Нельзя упускать из виду следующего: Россия населена в своей главной массе русскими, в жилах которых течет не только славянская кровь, но и туранская; а кроме того, ряд других народностей России не имеет со славянской расой ничего общего. На протяжении нашей истории, при развитии государства Российского, эти народы были для России верными сынами и лояльными подданными. Под русскими знаменами стояли, как сыны России, и русские, и кавказцы, балтийцы и немцы-колонисты, буряты, татары, калмыки, киргизы, башкиры, туркмены, таджики и многие финские племена. В то время, когда чисто славянский народ, поляки, был на всем тысячелетнем историческом пути России заклятый и непримиримый враг ее.

Невольно возникает вопрос: было честно по отношению ко всем этим народностям России культивировать идеи панславизма, допускать влияние его на свою внешнюю политику? Имело ли государство право расходовать средства страны и направлять силу армии на пользу чуждых славянских народцев? Допустимо ли было лить так щедро кровь сынов России для освобождения и самостоятельности всех разбросанных маленьких славянских земель?