Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Помню то тяжелое, точно придавленное камнями настроение, которое русские офицеры и казаки испытывали месяцами в Астрахани под гнетом большевиков, в их тюрьме. В этом городе особенно свирепствовал красный коммунист в отместку за неудачное зимнее выступление астраханских казаков и за двухнедельную войну с ними. Все было придавлено, масса людей выбита и брошена в тюрьмы, белая организация насчитывала всего несколько десятков. На самостоятельное выступление не было никаких видов. И вот в те дни пришли известия о действиях чехословаков на Великом Сибирском пути. Большевики тревожно зашевелились и завернули еще крепче кровавый пресс, которым давили население города. Но зато какой восторг вспыхнул в этих измученных и затравленных сердцах! Вера в то, что чехословаки, действительно руководимые высоким порывом, идут на помощь, надежда на скорое окончание тяжелых испытаний и кровавого разгула большевиков – вот что в те дни наполнило сердца русских людей. И это-то сделало в те дни имя «чехословаков» так популярным, что им готовы были приписать все героические подвиги и все свойства доблести и чести.

Этим воспользовались руководители этого корпуса, в первую голову Чешский национальный комитет в России, а за ними и руководители всей чешской интриги Масарик и Бенеш, чтобы составить и пустить по всему миру славу про «анабазис чехов». Ниже, на основании документов и лично виденного, будет мною дана истинная картина этого акта.

Глава 4 «Анабазис» легионеров Июнь – октябрь 1918 года

Воззвания союзников. Приказ из Парижа. Волжский фронт. «Реквизиции». Наступление Красной армии. Связь чехов с революционерами. Уфимское государственное совещание. Требования чеха Павлу. Оставление Казани. Отступление легионов с богатой добычей. Беженцы с Волги. Первые личные впечатления. Уфимская директория и чехи. Приезд в Сибирь Нокса. Ян Сыровый. Самоубийство чешского полковника Швеца. Легионеры бросают фронт и уходят в тыл. Оценка современника. «Добыча» чехов. Антирусская демонстрация чешских политиков. Переворот 18 ноября 1918 года. Адмирал Колчак. Появление Гайды на авансцене. Приезд в Сибирь Жанена и Стефаника

Летом 1918 года правительство стран Антанты и ее объединенное командование были совсем не уверены в исходе войны; наоборот, они опасались своего поражения и полной победы Германии. Поэтому-то Антанта делала решительно все для того, чтобы использовать еще раз как-нибудь Россию, бившуюся в смертельных судорогах большевицкой революции.

После быстрых успехов первого выступления вдоль Великого Сибирского пути чехи были по приказу из Парижа повернуты на запад, к Волге, чтобы там образовать Восточный фронт против Германии и тем оттянуть хотя бы часть ее войск с Западного фронта. Торжественно, как звон большого колокола, прозвучали ноты Великобритании, Японии, Америки, Италии и Франции, обращенные с призывом к народам России сплотиться около русского национального знамени с оружием в руках для борьбы «с Германией и ее прислужниками – большевиками», – как гласил текст. «Ни одна пядь русской земли, – клялись в своих нотах дальше союзники, – не будет занята, и суверенитет России не будет нарушен».

А Бессарабия?.. А Волынь?.. А ранштаты?..

Но тогда взоры всех были устремлены на Сибирь и на Урал. На Волге действительно был образован новый Русский фронт. Русские добровольцы и чехи, повернутые сюда с востока, взяли без особых трудов и потерь города Уфу, Бузулук, Самару, Сызрань, Симбирск, Хвалынск, Вольск… 7 августа 1918 года была занята Казань, что далось также очень легко; неорганизованные большевицкие красные части бежали при приближении чехов и русского офицерского отряда. Отборные советские войска, гвардия революции: полки латышей, китайцев и матросов были отвлечены на Южном фронте против белой русской армии и на подавление крестьян в центре России. Случайно и наскоро набранные красные части из рабочих и запасных солдат, без офицеров, не представляли какой-либо серьезной силы, сопротивление их равнялось нулю, при первом пушечном выстреле эти банды в панике разбегались.

«К тому же расправа чехов, – пишет один из участников того похода, – со своими противниками была короткая. Попавшийся в их руки немец или мадьяр расстреливался на месте. Та же участь ждала каждого русского красноармейца, имевшего в кармане какие-либо ценности».[30]