Белая Сибирь. Внутренняя война 1918-1920 гг.

Всю ночь проработали над планом и подготовкой взятия Иркутска. Подтягивались главные силы. На следующий день подошла и 2-я наша армия. И в то же время грянуло, как гром среди ясного неба, ужасное известие, что 7 же февраля во дворе Иркутской тюрьмы был большевицкими комиссарами расстрелян верховный правитель России, адмирал А. В. Колчак. Почти одновременно с этим известием был доставлен документ за подписью начальника 2-й чешской дивизии, занимавшей в то время Иркутск, полковника Крейчего, в нем заключался наглый ультиматум, предъявленный остаткам белых армий: в случае боя против иркутского предместья Глазово чехи угрожали выступить вооруженно против нас на стороне большевиков.

Был собран военный совет старших начальников. На нем выяснилась печальная картина, что у наших войск, прошедших с боями через Сибирь, оставалось в среднем по 10–15 патронов на стрелка и почти не было совершенно артиллерийских снарядов. Большинство начальников высказалось за решение обойти Иркутск с юга и, перейдя по льду Байкальское озеро, направиться в Читу на соединение с силами атамана Семенова.

После этого случая ненависть, которую легионеры сумели возбудить к себе, возросла до крайних пределов. Чехи воочию доказали, что они, поднявшие когда-то восстание против большевиков, идут теперь вместе с ними против русских, против России.

Остатки многострадальной русской армии, проделавшей Ледяной поход, принесшей все возможные жертвы для спасения отечества, шли теперь и дальше по снегам Сибири пешком и в санях; а рядом русскую железную дорогу заняли вооруженные до зубов наши же военнопленные, бывшие дезертиры, трусы и воры – с гордым именем «чешские легионеры». Еще раз русский народ проклял их. Имя чех стало в Сибири ругательством!

Чехи не только везли в своих поездах награбленное многомиллионное имущество, но также оружие и патроны для большевицких банд, которые с их помощью большевики организовывали теперь и в Забайкалье. Чехи перевозили регулярно большевицкую почту из России в Харбин и Владивосток. В их же поездах находили себе убежище большевицкие агенты и комиссары, те, которые впоследствии захватили власть в Забайкалье и Приамурье.

Закончу эту главу описанием случая, свидетелем и участником которого пришлось мне быть. После стычек с большевицкими бандами, уже перейдя через Байкальское озеро, части моей армии заняли большой рабочий поселок Петровский Завод. На базаре чешские офицеры и солдаты проходившего эшелона продавали русские предметы обмундирования и солдатскую обувь. А как раз перед тем мною был отдан приказ, запрещающий это делать нашим солдатам под угрозой предания военно-полевому суду. Наш патруль, высланный от егерей на базар, отобрал от чехов казенные вещи. Те начали ругаться и грозить силой. Тогда наши егеря выгнали чехов с базара плетьми.

Через несколько часов разведка доставила сведения, что в эту ночь чехи собираются выступить против нас с целью обезоружить мои части, как это им удалось сделать с отрядом генерала Скипетрова.

Были приняты меры, чтобы обезопасить себя. Выставили усиленное сторожевое охранение, сильные заставы, на станцию железной дороги были направлены патрули. Старшему чешскому начальнику было послано от моего штаба требование, чтобы впредь ни один чех не смел входить в поселок. В каждой воинской части было приказано иметь всю ночь дежурные роты и сотни в полной готовности.

Когда ночью я проверял свои части, то нашел, что все люди поголовно не спали. Все ждали, сжимая винтовки в руках, выступления чехов. Настроение наших было самое бодрое, приподнятое и даже радостное.

«Эх, хорошо бы, если бы чехи выступили! Надо им намять бока. Довольно поизмывались они над Россией». Так говорили наши офицеры, солдаты и казаки.

Чехи пробовали своими дозорами пробраться в Петровский Завод. Но, отогнанные нашими заставами, отошли назад и выступить, к сожалению, не решились.

Настроение, подобное описанному, было не только у войск. Все русские в те годы сжимали в руках винтовки на предателя-чеха. И только то, что страны-союзницы взяли их под свое покровительство, остановило расправу в то время. Но она придет…

* * *

Оценка и характеристика действий чешских легионов в Сибири была бы не полна, если бы не упомянуть, как эти вооруженные банды военнопленных и дезертиров вели себя по отношению к другим военнопленным, к немцам и венграм, как они расправлялись с ними на русской территории. Понятно, всестороннее освещение этих темных дел чехов должно составить предмет специального исследования. Соответствующие немецкие и венгерские учреждения заняты сбором материалов и, надо думать, не замедлят с его обработкой и опубликованием.