Белая сирень

Маша Ловыгина Белая сирень

глава 1

Лесная сирень пахнет по-особому — густой влажный аромат её окутывает с ног до головы. В сумерках не разглядеть соцветий, но я знаю, что они не такие крупные, как в садах и парках. О, этот сумасшедший запах! Его не портит ни примесь испарений, исходящих от вывернутой лопатой земли, ни горько-солёный вкус крови на губах, ни боль от ссадин на моём теле. Я стою, высоко задрав голову, и дышу, закрыв глаза. Мне так хорошо, что я не чувствую почву под ногами. Кажется, что сейчас взлечу. Но ты тянешь меня обратно… Марина, что же с нами теперь будет?..

— Чего стоишь?! Помогай, давай!

Скрежет лопаты заставляет меня очнуться. Но я не хочу, не хочу…

— Господи, какая тяжесть! Ну же, не спи!

***

— Просыпайся, Лёля! Открой глазки, посмотри на меня! Зря, ты не пошла со мной. Я скучал! Лапу-у-ль, поговори со мной!

Оля сонно подняла руку и потрепала по голове льнувшего к ней мужчину. В нос ударил запах коньяка и вишнёвого табака.

— Надрался? — с трудом разлепив глаза, девушка щурилась от яркого света. — Выключи лампу.

— Ну, Лёль, — мужчина, не снимая изящных туфель, закинул ноги на кровать и попытался улечься рядом, — только не уходи, я хочу спать с тобой.

— Господи, Артём, — Ольга, подтянув на макушке собранные в хвост волосы, села на кровати, — определись уже, чего ты хочешь!

Артём широко улыбался, раскинув руки поперёк кровати, и Оля в очередной раз поняла, что не может на него сердиться. С трудом сдерживая смех, она закусила нижнюю губу и сдвинула брови.

— Белецкий, да ты пьян в стельку! Сними обувь и сходи в душ!

Артём обхватил девушку за талию и уткнулся ей в бок.

— Лёлька, меня утвердили! Повод нажраться вполне официальный. Буду ставить «Маскарад»!

— Серьёзно? — Ольга потёрла глаза, стряхивая с себя остатки сна. — Белецкий, это же фантастика! Дай, я тебя поцелую! — она нагнулась над Артёмом и, схватив его за уши, смачно поцеловала в орлиный нос. — Бюджет достойный?

Артём утвердительно хмымкнул.

— Слушай, я уже вижу несколько вариантов! Понимаю, рано. Ты определился с концепцией? Это мы с тобой обсудим позже. Но я уже готова сделать наброски, эскизы. Ты только намекни! — зелёные глаза Оли возбуждённо горели.

— Лёль, — Артём поморщился и заворочался, поднимаясь на локтях.

— Лежи, не вставай! — Ольга легко спрыгнула на пол и стала стягивать ботинок с ноги Артёма. — Я уже не сержусь.

— Оля, помолчи! — Артём выдернул ногу и выставил перед собой ладонь. — Лучников на своих условиях настаивает. И я могу его понять. У него связи, обязательства. Всё официально. Тебе пора заниматься делом серьёзно, заявить о себе. Я готов к сотрудничеству, но мне не нужны «мёртвые души» в твоём лице. Лёль, мой состав и режиссура. Я хотел познакомить вас сегодня. Неужели ты думаешь, я буду бодаться с Лучниковым? — наткнувшись на взгляд Ольги, покаянно опустил голову. — Прости, я действительно так думаю. Зачем прятаться? Ты самый талантливый декоратор и художник по костюмам, и самая красивая из них! Именитые режиссёры скоро будут готовы выстроиться в очередь, чтобы работать с тобой. Но это твоё желание всё время быть в тени, меня откровенно удивляет.

— Хорошо. Я всё поняла. Но мне надо подумать, — Оля взяла свою подушку и, ударив ладонью по выключателю, закрыла за собой дверь. — Завтра обсудим, спи!

Через минуту за её спиной раздался храп. Оля прижалась затылком к двери и несколько раз глубоко вздохнула.

И что это она завелась? Артём абсолютно прав. И, может быть, даже любит её… Но ничего о ней не знает.

Они встречались полгода. Много это или мало? Наверное, достаточно для того, чтобы утолив первую страсть, с удивлением продолжать стремиться друг к другу, но понимать и принимать со всеми плюсами и минусами — явно недостаточно.

Артём был всего на два года старше, но уже многого добился. Ольга же до сих пор видела в нём вихрастого юношу студента, а не модного театрального режиссёра, которым он стал за короткий срок. Его постановка и прочтение «Бешеных денег» Островского на сцене молодёжного театра произвели фурор, граничащий со скандалом, поскольку молодой режиссёр, осовременив пьесу, довольно фривольно отнёсся и к тексту и к внешнему виду героев.

Ольга основательно приложила руку к «картинке» спектакля, но её имени не было в ряду выпускающих пьесу. Это было её непременным условием.