Белая сирень

На маленькой деревянной пристани на катера грузят боеприпасы, оружие, продовольствие. На далеком противоположном берегу узкой полоской тянется Сталинград. Над ним стелется дым пожарищ, от которого все небо над городом черно. Слышатся разрывы бомб и снарядов. На пристани среди сутолоки топчется Иван с котомкой за спиной. На своем долгом пути он набрал тела, подзагорел. На нем справный ватник, на ногах сапоги. Иван подходит к капитану судна, у которого висит полевой бинокль на груди.

Иван. Дай глянуть, браток.

Капитан неприветливо смотрит на Ивана, но все же дает бинокль.

ВИД СТАЛИНГРАДА ЧЕРЕЗ БИНОКЛЬ.

Разрушенные здания, пожарища. На голом береговом скосе проступает надпись, сделанная мелом: «ЗДЕСЬ ВСТАЛИ НАСМЕРТЬ ГВАРДЕЙЦЫ РОДИМЦЕВА».

357. (Съемка в помещении.) РЕСТОРАН В ОТЕЛЕ В САН-ФРАНЦИСКО.

Время ленча уже заканчивается. Рахманинов допивает кофе. Фолли встает из-за стола.

Фолли. Пойду посмотрю, может, мадам Рахманинова уже приехала.

Рахманинов. Я с вами.

Рахманинов привстает из-за стола и вдруг, охнув, падает опять в кресло, кладет руку на бок.

Фолли. Может, вам лучше подняться в номер?

Рахманинов. Это пройдет. Не говорите миссис Рахманиновой, что я пил настоящий кофе.

Фолли уходит. Рахманинов с посеревшим от боли лицом задумчиво смотрит на панораму Сан-Франциско сквозь огромное зеркальное окно — крутую, отвесно падающую улицу, Голден-Гэйт-мост. В гавани под советским флагом стоит большой пароход. Внимание Рахманинова привлекает русская речь за соседним столом. Там сидят двое мужчин, по костюмам и по прическам явно советские, и между ними — ребенок: девочка лет семи.

Первый русский (вытаскивая бумаги из портфеля)… Я звонил в консульство, там никто не отвечает. А что делать с этими накладными?

Второй русский. Их надо передать в торговую миссию. Пойдем позвоним в Вашингтон.

Первый русский (девочке). Посиди здесь, мы скоро вернемся.

Оба уходят. Рахманинов смотрит на девочку — маленькая, худенькая до прозрачности, она с напряженным до угрюмости интересом следит за тележкой, которую развозит черный официант. Там лежат куски разных тортов, пирожные с вишнями и яблоками, разного рода десерт.

Рахманинов (девочке). Хотите пирожного?

Девочка испуганно переводит большие глаза на незнакомца, от которого она не ожидала услышать русскую речь, и отрицательно качает головой.

Рахманинов. Это очень вкусный шоколадный торт!

Девочка не отвечает, отламывает кусочек хлеба на тарелке, осторожно жует.

Рахманинов (продолжает). Вы говорите по-русски? Девочка (еле слышно). Да.

Рахманинов. Не бойтесь, я тоже русский. Может, вы хотите мороженого? Какое мороженое здесь! С изюмом и орехами.

Девочка. Мне нельзя. Меня будет тошнить.

Рахманинов. А что вам можно?

Девочка. Кусочек хлеба. Я уже сыта.

Рахманинов. А где ваша мама?

Девочка (шепотом). Маму бомбой убило. Когда мы улицу переходили.

Рахманинов (сдерживая слезы). Улицу переходили…

Девочка. Проспект… Невский.

Рахманинов. Значит, вы пережили блокаду в Ленинграде?

Девочка кивает.

Рахманинов. Как вас зовут?

Девочка. Вера.