Белая сказка

А крестим лоб, бывает, после грома,

Над нашей неразумной головой.

Нам всё равно: как если в лоб и по лбу,

Забиты дни без края суетой,

Молитвы нет ни в страхе, ни по долгу,

Духовный плод ненужный и пустой…

На бреющем прошёл над полульдами

И изошёл стихами в вираже,

Ну, а концовку изберите сами,

Идёт шуга, и скоро лёд уже.

Идёт шуга осенним ледоставом…

Живём – вода, смерть в ад – то душу в лёд,

Есть путь иной невидимым составом:

Подняться ввысь, в лазурный небосвод.

ИСКУССТВО ВЕЧНО

Акростих

Искать и верить, я же прах и немощь,

Своей судьбе частично враг, кузнец.

Кую грехи, но жду с молитвой помощь –

Успеть понять, как заслужить венец.

Своих силёнок, как всегда, не много,

Святых подмогу трудно разглядеть,

Творить бы благо, вдруг вильнёт дорога,

Вопросы жизни… Может, в пользу плеть?

Ответы где-то рядом, надо думать,

Вопрос поставлен, значит в пользу бит,

Едва живой, мне неуместен юмор,

Чему-то учен, веры знанья – щит,

Но все труды – чтоб пропустили в вечность,

Останься стих, надежды проводник.

* * *

Что-то позади темно и серо –

Облако виной, осенний день?

Рассмотрю проблему в лупу верой,

Так сказать, распутаю плетень.

Но не надо мне искать далече,

Подключаю верой Слова Свет,

Вижу явно, заглянув за плечи,

Тень свою, мой ветхий человек.

Как же мне избавиться от тени?

Невозможный план, пока живу,

Тень носили и святой, и гений,

Это крест всех, образ наяву.

Но святые тени победили,

Выбирая правильный расклад,

И нам выбор, где мы – или-или:

Вверх, вперёд, в бока, глядим назад.

Не идти под ложные светила,

К ближним, что в беде, не стать спиной,

И молиться: в этом зонт и сила,

Пост прикроет слабого стеной.

Чтобы не закат в лицо маячил,

Бог нам Свет, Чей луч ведёт в зенит,

Меньше площадь, позою стоячей,

Вот простой, но очень славный вид.

Там Вверху всегда светло и чисто,

Это грех темнеет позади,

Неотступно следует и быстро,

Боже мой, Распятый, пособи.

* * *

Солнечный день и ясный,

Чудо в Покров погода,

Случай, быть может, частный,

Мало ль чудит природа.

Только сердечко верца

В Божию милость верит,

Хлябей закрылась дверца,

Света открылись двери.

Тёплая нынче осень

В Вятском холодном крае,

И мы ещё попросим:

Пусть Божий гнев растает.

Боже, прости Россию,

Мы заслужили кары,

Нынче не так красивы,

С грузом ошибок старых.

Много соблазнов новых,

Грабли же в лоб всё те же,

Трудно услышать Слово,

Ходим мы в Храм всё реже.

Верим телеэкрану,

Время ему даруя,

Сыплется соль на рану,

Кто же её врачует?

Рана грязна и в гное,

Часть беЗпробудно пьяны,

Часть на распутство злое

Стали излишне рьяны.

Игры, наркотик, корысть –

Не перечислить мрази,

Где у нас, русских, поросль? –

В жуткой абортной грязи.

Ну, и какую милость

Надо такой России?

Мы не страна, а хилость,

Вроде кобылы сивой.

Кляча, а сверху барин,

Вовсе загнать желает,

Где богатырь росс-парень?

Где-то в дремучем крае…

Много врагов могучих,

Топчет нас жирный доллар,

Разных там евро куча,

Хваткой сдавили горло.

Но у нас лес и воды,

И не иссякли недра,

Боже, творец погоды,

К грешным зачем-то щедрый.

Значит, ещё надежда

Есть у нас в Божью милость,

Будет больным одежда,

Нашу прикроют стылость.

Как ни была б ночь сера,

Будет день чист и ярок,

Русских спасала ВЕРА,

Твёрдый ответ прекрасный.

* * *

Злая зимняя ночь опустилась опять на Россию,

В страшном пьяном угаре не видно просветов ни зги,

Это образ реально духовного сна я рисую,

Как мы пляшем под дудку пиявок, слепней, мелюзги.

Зачарованы очи чужим и враждебным экраном,

Заморожено сердце и совесть, надежда и дух,

Мы не видим, что наши все в струпьях да гноищах раны,

И наш разум молчит и к призыву спасения глух.

Но, увы, всё проходит и так продолжаться не может,

Мы у бездны уже, чуть стоим, иль лежим на краю,

И над нами смеются довольные с Запада рожи,

Что всё меньше бойцов у России, ослабшей, в строю.

Что всё меньше у русских детей и стремленье рожденья,

Угасает святой, от веков, генетический код,

Проявляется новь без святынь, без корней населенье,

Погибает великий и славный могучий народ.

Потемнело в душе от суровой и мрачной картины,

Об антихристе мысли, о близком и Судном конце,

Но духовно слепой он частично не прав и невинный,

Он с рожденья в плену, в сатанинском сверххитром кольце.

Разорвал бы кто круг и послал для борения силы:

Бросить пьянку, соблазны и выключить мерзкий экран,

Запретил бы аборты и дал безработному вилы,

Нужен новый правитель, как Грозный четвёртый Иван.

Нужно то и другое и, в общем-то, многое надо,

Но, увы, не дадут, не придут и не ткнут, и не жди…

Только сам, только сам, только сам ты изменишь всё, чадо,

Лишь в себя, лишь в себя, лишь в себя не ленясь, загляни.

* * *

Души лежат в потёмках, но как им премного надо,

И как у них крепка хватка соблазны к себе тянуть,

Но только похмелье горько, фальшивая псевдорадость,

Проснёшься в конце дороги, а пред тобою тьмы жуть.

Им бы блистать заслугой, знакомством, талантом, златом,

Но строгих и светлых судей не тронет твой чёрный лик,

Их можешь молить речами, рыдать, иль ругаться матом,

Раз выбрал навек страданье, так что же ты сразу сник…

Души лежат в потёмках, но как они в жизни горды,

Под ними конёк удачи, а может то лютый бес.

И он обернётся в смерти довольной лукавой мордой,