Белая смерть

– Ну конечно! Я полагаю, что ваше дело как-то связано с Россией. Вы в ЦРУ всегда занимаетесь Россией. Вероятно, вы хотите разузнать о ракетах в Центральной Азии или поднять восстание в Туркменской Республике. Я угадал?

– Нет, – ответил Дэйн.

– Уверен, что угадал. Может, вам это неизвестно, но вообще-то в мире не приветствуют такую провокационную деятельность. Этот «У-2», десант на Кубу... Когда вы прекратите это безобразие? Вы нас всех втянете в ядерную войну. И кто тогда будет победителем? Нет, вы мне скажите – кто?

Дэйн тяжко вздохнул. Швед сказал:

– Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я хотя и человек западной культуры, но с Россией мне делить нечего. Это понятно или как?

– Да, – сказал Дэйн.

– Так почему вы продолжаете придерживаться этой опасной тактики?

Дэйн закрыл глаза, потом открыл их и обронил:

– Политика.

– Политика?

– Конечно, – произнес Дэйн подозрительно мягко. – Учитывая сложившуюся политическую ситуацию, я не вижу, как мы можем действовать иначе. Единственная наша надежда – что результаты будут стоить риска.

– Так вы все-таки из ЦРУ! – торжествующе воскликнул Хансен. – И вы здесь для того, чтобы шпионить и подстрекать!

– Только не в Иране, – твердо заявил Дэйн.

– Конечно же не в Иране. Но вот в Туркменской Республике...

– Там готова почва для революции, – сказал Дэйн.

– Правда?

– Да это известно всякому мало-мальски информированному человеку. Я не выдам тайны, напомнив вам о восстании, которое месяц назад произошло в Таджикской Республике. Может быть, вы читали о нем в газетах. Менее известны, но отмечены в заслуживающих доверия международных журналах волнение в Синкьянге и неурожай в Киргизской Республике. Припомните еще о беспорядках в Западной Гоби, которые вызвало Монгольское Народное Движение за Независимость, а также о кочевниках-тюрках в горах Тянь-Шаня. И что мы имеем, учитывая все это?

– И что же?

– Превосходную возможность поднять мятеж по всей Центральной Азии, – важно проронил Дэйн.

Хансен нахмурился и закусил губу.

– Мятеж... Но это может вызвать всеобщее термо ядерное побоище.

– Ну, мы так не думаем, – утешил его Дэйн.

– Но вы не можете быть полностью в этом уверены!

– Не разбив яиц, омлета не сделать, – с нездоровым смешком проговорил Дэйн. – Кроме того, если усиление военной напряженности окажется неизбежным, мы всегда сможем предложить русским несколько концессий.

– И какие же концессии вы можете им предложить? – спросил Хансен.

– Ну, я не вправе вам это открыть, – ответил Дэйн. – Это государственная тайна, вы же знаете. Но я полагаю, что вы читали Клаузевица.

– Нет. А что он написал?

Дэйн хихикнул и пояснил:

– Клаузевиц определил нейтральную страну как ту, которую можно отдать врагу без смущения.

– Это ужасно! – возмутился Хансен. – Но я полагаю, что вашим союзникам есть что сказать насчет этого.

– Полагаю, что так. Если мы им позволим.

Настало молчание. Потом швед изрек:

– Я не могу поверить, что вы настолько циничны. Заставить замолчать ваших союзников...

– Союзник, – сказал Дэйн, – это солдат на линии огня. Его достоинство в том, что им можно пожертвовать. Ну, как бы там ни было, а через несколько лет нам уже не понадобятся нынешние союзники.

– Почему же?

– Этого я вам сказать не могу. Я только напомню вам о том, что подтвержден факт существования разумной жизни на Марсе.

Хансен открыл рот. Потом он осознал, что над ним издеваются, и разразился потоком ругани. Выплеснув таким образом ярость, он некоторое время вел машину в угрюмом молчании. Наконец он с усмешкой сказал Дэйну, что это был отличный розыгрыш. В таком веселом расположении духа мы и въехали в Султанабад и обнаружили, что наконец-то догнали алтаев.

Глава 14

Они расположились отдохнуть в лучшей кофейне Султанабада – пятеро беззаботных желтолицых туркмен. Перед ними горкой возвышалась жареная, с приправами говядина, дорогая городская роскошь. Седельных сумок при них не было, и они только посмеялись, когда мы спросили у них насчет Белого Порошка.

По счастью, нам на помощь пришли горожане, которые не питали любви к заносчивым туркменам. Они рассказали, что алтаи продали свои седельные сумки за серебро где-то на окраине города. Покупатели были арабами, их было пятеро – высокие, вооруженные ружьями и револьверами.

Единого мнения насчет того, что же это были за арабы, не было. Одни говорили, что они откуда-то из южного Ирана, другие настаивали, что из Ирака, а кто-то утверждал, что это были саудовцы. Но все единогласно заверяли нас, что у их джипа были специальные шины для езды по пустыне и дополнительные баки для воды и газолина. Они приехали предыдущей ночью на прекрасном новеньком джипе из Турбат-и-Хайдари или еще откуда-то с севера. Здесь они получили седельные сумки и поехали на юг, к Таббасу, что в пустыне Дешт-и-Кавир.