Белая смерть

– Клянусь Аллахом! – сказал я. – У кого из нас исполняются все желания? Мистер Дэйн, сегодня вы услышали по меньшей мере сотню тайн. Почему бы вам не привезти в Америку самые достойные внимания из этих секретов, чтобы ваше правительство записало их в секретных бумагах и успокоилось?

– Мое правительство не успокоится на этом, – ответил он.

– Это их успокоит! – заявил я. – Поверьте мне, сэр, я работал в прежние годы со многими американскими агентами, и все они возвращались домой с кучей подобных секретов.

Дэйн улыбнулся.

– Вы правы, Ахмед. Если бы я приехал в Иран за секретами, я собрал бы все это и довольный вернулся бы домой. Увы, я должен заниматься героином.

– Ни один из наших сегодняшних посетителей даже и не упомянул о нем, – печально проронил я.

– В таком случае мы должны подождать, – сказал Дэйн, – пока кто-нибудь упомянет.

– А может, никто не захочет об этом говорить.

– Конечно, захочет! Героин – это секрет, а секреты нужно продавать. Это вопрос времени.

Мы ждали три ночи и три дня. За это время ничего не произошло, так что мы с Дэйном наслаждались теми немногими развлечениями, которые мог предложить Мешхед.

Жизнь в этом городе, особенно после наступления темноты, не имеет ничего общего с приятным ночным временем в Исфагане, или Ширазе, или даже в Тегеране. Так и должно быть – не стоит ждать от города шиитов особых удовольствий. И однако, умная лошадь всегда знает, где лежит овес, так что я сумел разыскать для мистера Дэйна весьма рафинированный клуб, о котором мне как-то рассказали.

Там были певицы и танцовщицы. Там была одна афганка, которая исполняла египетский танец живота лучше любой прирожденной египтянки. То, что она проделывала, было поразительно – ее тело оставалось неподвижным, а груди вращались, как крылья ветряной мельницы – по часовой стрелке, против часовой стрелки и обратно. Но хотя танцевала она весьма искусно, для меня в этом представлении было что-то отталкивающее, потому что она обращалась со своим телом, как с занятным механизмом, а ее душа в этом не участвовала.

Мистер Дэйн, должно быть, чувствовал то же самое, потому что вскоре отвлекся от представления и заговорил с одной из здешних девиц. Должен признаться, я позавидовал ему. Это была девушка с пушистыми черными волосами, точеным личиком, прекрасной осанкой, высокой грудью, тонкой талией и изящными лодыжками – я бы с удовольствием выбрал ее для себя. Напрасно я указывал Дэйну на женщин с пышными формами – как и я, он не разделял с турками их предпочтений. А девушка, которую звали Лейра, казалась совершенно очарованной этим американцем, на языке которого она не знала ни слова.

Я с трудом скрыл свое раздражение. Этим двоим для общения хватало не более десятка слов по-английски и по-персидски, и они не нуждались в моих услугах переводчика. Девушка уже показывала знаками, что считает это любовным увлечением, а не сделкой. А Дэйн, с лица которого исчезло каменное выражение, смотрел на нее с дурацким сияющим видом так, как будто эта общедоступная шлюшка была настоящей Шахерезадой.

Раздражение мое усилилось настолько, что я встал из-за столика, отрывисто бросив Дэйну, что увижусь с ним завтра утром в гостинице, если только он будет в состоянии заниматься делом. Он кивнул с отсутствующим видом.

Я направился к выходу не в самом лучшем настроении. Но в дверях меня остановила одна из женщин. Она была дородной и живой и прекрасно выглядела, несмотря на то, что была на несколько лет старше меня.

– Вечер только начинается, – сказала она мне.

– По-моему, уже достаточно поздно, – ответил я.

– Мой дорогой, ты расстроен тем, что Лейра выбрала иностранца, не так ли?

Я воззрился на нее, пораженный ее проницательностью. Затем я пожал плечами и открыл дверь, заявив ей, что дела Лейры меня вовсе не касаются.

– Хорошо сказано! – воскликнула женщина, хватая меня за рукав. – Я уверена, что ты расстроился. Это дело не стоит таких чувств, поверь мне.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил я.

– У меня что, глаз нет? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Или у тебя нет глаз? Посмотри на нее внимательней!

– Ну и что?

– Да она слишком тощая даже на утонченный вкус. А это ее миленькое личико выдает холодность и порочность натуры. Разве это не видно?

Посмотрев еще раз, я разглядел в лице Лейры что-то похожее.

– Далее, – продолжала женщина, – эти ее груди, которыми ты так заметно восхищался, – скажи мне, где они принесли бы ей успех?

– Нельзя сказать, что это такой уж секрет, – ответил я.

– Конечно, нет, – поддержала меня женщина. – Подобные хитрости можно продавать в Тегеране, да еще среди йездов, в обители вероломства.

– Удивительно! – воскликнул я. – Мне это не приходило в голову!

– Конечно же, не приходило, – сказала женщина. – Ты добрый человек, это всякий может увидеть. Считай, приятель, что тебе повезло! Ночь с этим мешком костей запомнилась бы тебе только полученными синяками. Эта девка холодна и небрежна, ей удается только головы морочить. Прислушайся к совету женщины! А еще...

– Моя дорогая, – сказал я, – будь осторожна и не преувеличивай.