Белая смерть

— А почему вы враждуете между собой? — спросил Джабир.

— Это вопрос интересный, — сказал Майид. — Тут замешаны спорный колодец, коварная женщина и дорогой оманский верблюд. Когда у нас будет время, я с удовольствием расскажу вам о нашем клане. Но сейчас…

— Сейчас, — вмешался Дэйн, — не могли бы мы как-то обойти земли Авазим?

— Обойти можно, — ответил Майид, — но если мы возьмем западнее, то попадем на территорию Мутаир, а у них — кровная вражда с Авазим, мы их злейшие враги, не считая клана Лиман. Они прирожденные всадники и стрелки, да и никто не согласится быть нашим рафиком в тех землях.

— Значит, мы останемся здесь и решим, что нам делать дальше? — спросил Джабир. — Нужно же что-то предпринять!

— Понятное дело. Есть другой путь, который предложил я. Свернуть на юг и проехать через земли Авазим без рафика. Постараемся не подъезжать близко к селениям, чтобы о нас никто не узнал. Поедем через болота возле Эйн-аль-Абд, а потом быстро спустимся к побережью Хаса.

— Мне этот план нравится, — сказал Дэйн.

— И мне, — поддакнул Джабир.

— Вы умные люди. Но остальные не хотят ехать через Эйн-аль-Абд, потому что там живут джинны, и те, кто попугливей, туда не суются.

— Глупости какие! — возмутился Джабир. — В нашем случае им лучше засунуть свои суеверия в карман. Их можно переубедить?

— Я старался, но не смог, — признался Майид. — Они ведь простые арабдар, привыкли жить в городе, окруженные со всех сторон каменными стенами, позабыли добродетели своих отцов, но сохранили все их недостатки.

— Итак, — спросил Дэйн, — что будем делать?

— У нас остается только один выход, — ответил Майид. — Ехать, не таясь, в Саудовскую Аравию, по дороге в Эр-Рияд. Дорога хорошая везде, кроме той части, что возле Шиггайг.

— Но тогда мы попадем к Мутаир? — уточнил Джабир.

— Попадем. Но дорога принадлежит не им, а королю. И находится под охраной Сауда, там полно застав и солдат, а Мутаири не любят вызывать недовольство Сауда и шастать по его дороге — по крайней мере в последнее время.

Джабир призадумался.

— Все это хорошо. Саудовцы спокойно относятся к конфликту с Раккой. Они даже могут нам помочь. Тогда мы поднимемся до Сумманских гор, свернем к югу, в земли Бани Халиди, и доберемся до Катифа. Остальные согласны?

Майид кивнул.

— Дэйн, как ты на это смотришь?

— Звучит неплохо, — ответил Дэйн. — Я думаю, попытаться стоит.

— А я не думаю, — заявил Майид с неожиданной злостью. — Я ненавижу саудовцев и не собираюсь переться по их поганой дороге. Вы когда-нибудь видели их солдат? Красноглазые фанатики-ваххабиты, насквозь лживые, особенно те, кто из клана Нейд. Пророк ставил их ниже всех. Шаммар — люди благородные, ничего не скажу, как и Утаиба. Но кто доверится выходцам из Харба или Сбея, этим гадам, которые нацепили королевскую форму и носят королевские ружья?!

— Черт возьми, — взорвался Дэйн, — нам нужно быстро на что-то решиться! Потому, если ты не хочешь ехать по дороге в Эр-Рияд…

— Я так не говорил, — огрызнулся Майид. — Я только высказал все, что думаю. Солдаты — это еще хуже, чем кочевники, и мне не хотелось бы попадаться им в лапы.

— Но ведь саудовцы на нашей стороне, — напомнил ему Дэйн.

— Никто не может считаться другом, пока не докажет, что он не враг! — отчеканил Майид. — Мне этот план не по душе, его придумали эти горожане. Но кто будет меня слушать? Давайте отправляться, чего уж там.

Майид резко развернулся и пошел к своему верблюду. Отряд оседлал своих скакунов и двинулся быстрой рысью, оставляя за спиной красный диск солнца и держа курс на Тавал-аль-Мутаир и дорогу в Эр-Рияд.

Глава 10

Над Раккой медленно разгорался рассвет, солнце лениво подымалось из-за Персидского залива, день обещал быть жарким и безветренным. В Зокало Чико прихромал взвод солдат, изнуренных и злых после неудачных ночных поисков подозрительного американского нефтепромышленника. Они поглядывали на солнце и обсуждали проклятую погоду — жара, повышенная влажность и ни малейшего ветерка. Было тридцатое августа, на небе взошла звезда Канопус, но шамал все еще отказывался дуть, и лето не спешило уходить. Это было просто невыносимо: в такие дни хотелось либо убить кого-то, либо самому покончить с жизнью, либо, на худой конец, сойти с ума. На остальное просто не хватало сил.

На северной стороне площади, в центральном здании, на четвертом этаже даже позабыли выключить свет. Вошел полковник Зейд, расстегнул пояс с кобурой и бросил его на стол. Его форма утратила былую опрятность, а его волосатые руки не переставали сжиматься в кулаки. Он был по горло сыт этой проклятой Раккой и той игрой в кошки-мышки, которую ему приходилось вести. Он солдат, а не какой-то вонючий политик! Он человек действия; ему не терпелось пустить в ход пулеметы, винтовки, мортиры. Он бы…

— Не получилось? — мягко промурлыкал Хаким.

Иракский спецагент валялся на кушетке, обдуваемый двумя вентиляторами. Зейд глянул на него и нечеловеческим усилием подавил в себе желание выхватить браунинг и дважды выстрелить в Хакима — в оба наглых глаза.