Белая смерть

— Это мое последнее слово, кэп. Мне плевать, что ты скажешь, плевать, что ты спросишь. Я не намерен отвечать. Точка, кэп.

Ни ответа, ни привета. Не слишком ли он разболтался? Не догадался ли капитан о его плане? Может, он зря говорил все это?

«Наверное, — подумал Деннисон, — лучше посидеть немного, не двигаясь, и последить за бортом. Не стоит оставлять открытой спину. Этому меня научила армия.

Сейчас семь восемнадцать. Я подожду до семи тридцати».

Подняв глаза, он увидел, что луна стоит почти у него над головой. Ветер снова утих.

«До часа „Х“ осталось двенадцать минут. Ожидать всегда тяжело, но я знаю, что такое ждать и что такое действовать. Всего несколько минут, чтобы быть уверенным, а затем я спущусь вниз и заведу мотор. Ожидание перед делом — самая трудная на свете штука, но я справлюсь. Как когда-то. Тогда, на Туамото, было еще хуже. Я…»

9

…сидел у себя в хижине и читал книгу, когда они пришли за мной. Я увидел страх на их лицах. Старый Сено, вождь, был с ними. Значит, что-то стряслось.

Это было на острове Йа-Хики, на юго-восточных Туамото. Небольшой клочок земли, окруженный коралловыми рифами. Население около семидесяти пяти человек. Ресурсы — кокосовые пальмы, хлебные деревья, овощи, рыба и жемчуг. На архипелаге Туамото искали именно жемчуг. Некоторые жемчужины вполне ничего, хотя, конечно, не сравнить с теми, которые вытаскивали со дна Персидского залива.

Но я оказался там не из-за жемчуга. Собственно, я совсем не собирался туда заходить. Я вел свой тендер из Вальпараисо на Таити и наскочил на рифы. Лично для меня Опасный архипелаг вполне оправдал свое название. Течение занесло меня на кораллы так быстро, что я и опомниться не успел. А могло быть и хуже. Я все-таки снял свой тендер с рифов, но в днище зияла приличная дыра. Я откачал воду и продолжал плыть, пока наконец не добрался, полузатопленный, до первого же острова. Это был Йа-Хики.

Я вытащил тендер на берег, заштопал его, но плыть дальше мне расхотелось. Остров был небольшой, но прекрасный и практически не испорченный цивилизацией. Полинезийцы оказались людьми милыми, простыми и великодушными. На борту у меня была небольшая библиотека — Шопенгауэр, Ницше, Толстой и всякое такое. Эти книги утоляли все мои интеллектуальные потребности. Я работал кем-то вроде кузнеца, ковал крючья для рыбной ловли и ножи из разных обломков железа, какие только были на острове. У меня не было постоянной женщины, как-то сердце ни к кому не лежало после Джейни. Но вокруг меня постоянно вилась стайка любопытных полинезиек. Туземки в этих вопросах так милы и ведут себя так непосредственно…

В местном обществе я занимал весьма почтенное положение. Туземцы считали, что у меня есть «мана» — что-то вроде колдовской силы. Это их заблуждение обычно здорово мне помогало, но на этот раз едва не стоило жизни.

Старик-вождь рассказал, какая беда у них стряслась. Похоже на то, что в прибрежных водах завелась акула и стала пристально интересоваться ныряльщиками — ловцами жемчуга. Такое не раз случалось и прежде, и туземцы придумали надежный способ борьбы с этим. Но на этот раз акула была не простая, не такая, как остальные акулы — так сказал мне вождь. Эта акула не кружила вокруг человека, примериваясь, а сразу нападала. Это — акула-людоед. Хуже того, на голове у этой акулы виднелись три белые отметины. Никто и никогда не встречал раньше акулы, похожей на эту. А значит, это — акула-призрак.

Я попытался было объяснить, что существуют сотни вполне естественных способов, какими акула могла заработать эти белые отметины, но туземцы и слушать не хотели. Это акула-призрак, и все тут. И ни один обычный человек не сможет ее убить. И либо им придется прекратить ловлю жемчуга, пока акула снует поблизости — и нападает на ныряльщиков, либо кто-то должен выследить и убить эту акулу.

Но акулу-призрак способен убить только человек, у которого очень сильная «мана». А на всем острове достаточно сильная «мана» только у старика-вождя и у меня.

Вождю было уже за шестьдесят, у него отросло огромное жирное пузо, и времена, когда он нырял за жемчугом, давным-давно миновали. А вот я как раз прекрасно годился для этой опасной работенки. Туземцы свято верили, что я, безусловно, сумею ее проделать, и моя «мана» от этого вырастет вообще дальше некуда. Ну, если, конечно, я не захочу, то придется попробовать старому вождю.

Так что, на самом-то деле, выбирать мне не приходилось. Этот пузатый старик здорово выручил меня, когда я вел свой продырявленный тендер среди рифов. И я готов был скорее умереть, чем послать его на растерзание к этой чертовой акуле. И я сказал, что согласен.