Белая стая

— Если б у вас в саду яблоки посбивало, яблони поломались, было бы тебе смешно?

— А у нас и так две яблоньки поломало ураганом. Ветки попадали вместе с яблочками. Незрелыми ещё, зелёными. Жалко, конечно. Но мы не тужим.

— Таня, не душно им там? — обеспокоенно повторила Света.

— Нет, нет, не беспокойся! Там не душно и не жарко. Вытопили немного. Под только тёплый, — не горячий. И мы ведь недалеко их засунули. Близенько на тряпку положили.

— Кря-кря! — Диночка будто подтвердила Танины слова.

Белая уточка весело расхаживала под ногами у девочек. Временами подходила к плошке и зарывалась носом в кашу.

— Чем огорчаться, так она веселится! — вздохнула Таня. — Ну, никакого сочувствия к своим… родственникам, можно сказать. Живёшь ты, Динка, как помещица. Тунеядка!

— Яйца не несёт? — деловито спросила Нюра.

— Нести яйца она ещё слишком молодая.

Света засмеялась: к Диночке слово «молодая» отчего-то совсем не подходило.

Какой-то слабый звук донёсся из печки, не то кряк, не то писк. Девочки замерли. Таня, тихонько вскрикнув, осторожно открыла заслонку и заглянула в печь.

— Только не кричать! — зашептала она взволнованно.

Посторонилась с торжествующим видом. И Света с Нюрой, теснясь, придвинулись к отверстию. Двумя руками Света зажала себе рот, чтобы не завопить от радости.

Один утёнок сидел на тряпке и разевал клюв. Другой, лёжа на боку, приподнимал головку. Ещё четверо шевелились. Шесть утят сушились в Таниной печке, и все они постепенно оживали. А ведь, когда укладывали их на под, у всех висели шеи, головы болтались как тряпочки.

— «Десятка» совсем на ноги встала! — Таня сияла. — «Шестьдесят шестой» подымается. Сейчас буду их поить понемножку. Вот «Девятнадцатый» плохой… — Она достала из печки одного утёнка, положила его себе на колени, закутала подолом, нагнулась и подышала ему на головку. Утёнок оставался неподвижным. Однако чёрные глазки у него мерцали довольно шустро.

— Словно подмигивает, — сказала Нюра. — Значит, многих утят спасли?

— Да с нашего участка все ожили! — ответила Таня. — Эти вот последние, самые неживые были… А так все отошли. Ребята их в духовки посовали, на лежанки. Как только не отогревали!

— Жалеете вы своих утят, — похвалила Нюра. — Ты, говорят, за этими утками прямо в платье ныряла в озеро.

— А всё равно кругом вода была, — что сверху, что снизу, что с боков, — так какая разница? — беспечно отозвалась Таня. — Вот Сенька тот действительно герой! Не всякий поплыл бы на тот берег в бурю. А вообще какой ужас был! Утята суматошатся на озере, кричат. И тут же на глазах тонут… Кошмар!

— Всё-таки это удивительно — утята, а так легко тонут! — заметила Света.

— Ничего удивительного в этом нет. Перьев у них ещё не так много, а пух намокает. Промокшие утята быстро остывают, замерзают. От этого в них и жизнь останавливается. Кроме того, вода заливается им в щёлки на клювиках, в ноздри. Ноздри закрываются, и утятки не могут дышать. Вы обе знаете, отчего большие утки и гуси так хорошо держатся на воде?

— Отчего? — спросила Нюра.

— У них есть такие особые железы, которые выделяют жир. Этот жир смазывает перья, они не намокают. Вот гуси, как вылезут из воды, отряхиваются, а вода с них стекает, соскальзывает с перьев. Замечали, наверно?

— Особенно я не присматривалась, — призналась Нюра.

— А у невзрослых утят железы ещё не развиты, перья не смазаны; вот утята и тонут в один миг.

Света с гордостью посмотрела на Таню. Вон сколько знает! Нюра, хоть и старше, а слушает её с большим вниманием.

— Да, девочки, знаете, — быстро, как всегда, говорила Таня. — Мама-то Любина вот сердилась на утят за то, что ночью весь пол запачкали! И Любу бранила, зачем Люба маленького братишку очень строжила, даже нашлёпала его. А Люба говорит: «А как его не строжить, если он всё время к утятам лезет, хочет их в руки взять? Утята чуть живы, а он лезет и лезет». А нога у Любы уже лучше. Вывиха нет, только растяжение сильное.

— Во многих избах брали утят отогревать? — спросила Нюра.

— Во многих — у-у! — весело ответила Таня. — А у Сашки какой случай вышел! Утята ночью отогревались в духовке, пошли там бродить, и Сорок восьмой номер свалился в кринку с молоком. От воды спасся, так чуть в молоке не утонул. Сашин брат его «молочным утопленником» назвал.

Девочки рассмеялись.

— Конечно, не все в избе отогревались, — сказала Таня. — Многие в сараях, которые близко к утятнику. А больше всего просто в загонах. Отогрелись, просохли и ожили!

БЕЛЫЕ ПЕРЬЯ

После урагана прошло несколько дней. Таня и Света возвращались домой с утятника. Вдруг Таня озабоченно посмотрела на Свету:

— А что же мы с тобой забыли про нашу тайну?

— Про какую тайну? — с подчёркнутым удивлением спросила Света.

Таня погрозила ей пальцем:

— Не прикидывайся, Светка! Ведь сразу догадалась, про какую…

— Ну, зачем нам туда идти? — вздохнула Света. — Там, наверно, ливнем всё залило, воды по колено.

— Нет, нет, мы непременно пойдём! Сегодня же! Я фонарь возьму. Налью в «летучую мышь» побольше керосину.

— Почему побольше? Разве там длинное подземелье? Идти долго?