Белая свитка

Следователь поглаживал линейкой по белому листу бумаги, смущенный Глеб медленно отхлебывал чай. Он хотел отказаться от него, но не было сил. Начав, он со вкусом допил до конца.

— Вам дадут еще, — сказал следователь, и, когда на его звонок появился чекист, он сказал: — Подайте гражданину еще чаю.

Опять пока приносили чай следователь молча разглядывал Глеба. Лицо у следователя было худое, бритое и подергивалось частым нервным тиком. Большой нос резко делил его. Лицо было умное и принадлежало, во всяком случае, интеллигентному человеку. Это показывали и тонкие холеные руки с длинными пальцами.

— Глеб Николаевич, — тихо и как бы доверительно сказал следователь, — я предлагаю вам сделаться сексотом.

Заметив недоумение на лице Глеба, следователь добавил:

— Вам, видимо, неясно? Я вам это объясню. Немножко издалека будет мое объяснение. Но надо же, чтобы вы поняли все, что происходит, и оставили ваше совершенно напрасное упорство.

31

Следователь вынул объемистый кожаный портсигар и протянул его Глебу. Глеб отказался. Следователь медленно, со вкусом раскурил папиросу, пустил дым кверху, посмотрел, как он стал ложиться сизыми четкими полосами над головою Глеба, задумался, потом начал говорить ровным голосом, точно читая какую-то давно затверженную лекцию.

— Вся беда русской эмиграции в том, что эмиграция упорно не желает ни понять, ни оценить по достоинству советской власти.

— Она давно поняла и оценила ее так, как того большевики заслуживают, — прервал Глеб.

Кустистые седые брови следователя поднялись кверху, но он, ничего не возражая, продолжал:

— Эмиграция мечтает о какой-то интервенции. Кто-то ей поможет. Европа возьмется за русский коммунизм и сотрет его в порошок.

— Как стер его Китай, — вставил Глеб.

Следователь невозмутимо продолжал: