Белая тетрадь

Кафе располагалось за поворотом, в тесном закутке между жилыми домами и бетонным забором вокруг обшарпанных гаражей, но добирались мы до него почти полчаса. Я шла медленно, едва переставляя ноги, будто стремилась растянуть ощущение сладкой неопределенности. Рука Максимилиана лежала у меня на талии – нагло, не поверх куртки, а под ней и даже под рубашкой. Когда мы вошли в уютное помещение, насквозь пропахшее кофе и корицей, на больших электронных часах, висевших на стене над стойкой, мигнули четыре нуля.

– Что это за место? – поинтересовалась я. – Никогда раньше здесь не была. Думала, что здесь склад, потому что закрыто всегда…

– Шоколадная, – улыбнулся Ксиль ностальгически. – Открывается только по ночам. Ее хозяйка – шакаи-ар.

– Ты с ней знаком?

– Да, – опустил ресницы князь, и я ощутила укол ревности. – Знаком. Ее зовут Маргаритой.

– Вы звали меня, князь?

Хозяйка словно соткалась из теней. Высокая, в закрытом темном платье до пола и с прямыми смоляно-черными волосами она чем-то напоминала даму из старого черно-белого сериала про семейку чудиков – почитателей смерти. Только у той потусторонней красавицы не было таких светлых, почти прозрачных глаз.

Маргарита вдруг посмотрела на меня в упор, и я вздрогнула. Как будто за шиворот ледышку бросили.

– …и пару коричных палочек, – закончил тем временем Ксиль длиннющий заказ.

– Подождите несколько минут, князь. А пока я включу вашу любимую музыку, – улыбнулась хозяйка и медленно удалилась, покачивая бедрами. А вскоре полутемное помещение заполнил джаз – тихий, с потрескиваниями, как будто включили старую пластинку или радио.

– Одна из девушек, у которых есть ты? – неожиданно для самой себя спросила я и почти сразу устыдилась промелькнувшей в голосе злости.

Максимилиан улыбнулся.

– Нет, – с долей сожаления ответил князь. – Рита слишком умная для того, чтобы привязываться ко мне. Дело в другом. Около семидесяти лет назад мы попали с ней в одну неприятную переделку… Маленькие деревеньки – это пресловутые тихие омуты, в которых какая только дрянь не водится. Мы еле выпутались, если честно. С тех пор Рита хотела перебраться поближе к столице, в цивилизацию, если не в саму Золотую, то хотя бы в один из пригородов. Как видишь, ее желание исполнилось.

Дождь тихо зашелестел по стеклу. Я моргнула, стряхивая сонное оцепенение. Да уж, кофе мне не помешает… и что-нибудь сладкое – стимулировать работу мозга.

– Она из твоего клана?

Ксиль качнул головой и провел пальцами по запотевшему стеклу. Осталось четыре неровные дорожки, сквозь которые видно было кусочек улицы и мигающий фонарь у остановки.

– Маргарита не принадлежит ни к одному из кланов. Ее отцом был Тир, одиночка, отколовшийся от Алой Звезды. Уникальный в своем роде. К сожалению, Тир повторил самую распространенную ошибку ар-шакаи – он попытался отомстить за вымышленные грехи своему князю. Некоторое время Тир скрывался, даже успел завести семью. Маргарита была его дочерью. Но потом Тир заигрался в месть… Словом, кончилось это закономерно – князю надоело преследование, и он свернул ему голову.

– А как же жена Тира? И Маргарита?

– Погибла, когда он ударился в свои игры, – с явной неохотой ответил Ксиль. – Князь Алой Звезды взял Маргариту к себе, но она не смогла жить рядом с убийцей своего отца и сбежала. Я ее приютил на время, а когда она захотела уйти – отпустил.

– Шеан и Теа были правы, ты настоящий покровитель сирот, – невольно улыбнулась я. – Многим людям бы у тебя поучиться тому, как обращаться с детьми.

– Не такой уж я и добрый. – Ксиль вздохнул и откинулся на спинке стула. – Просто дети есть дети. Им нужна забота… «Делаю потому, что могу», как говорит один мой… наверное, все же враг, хотя я многому у него научился. В своем роде он совершенство, куда уж мне…

– Ты тоже совершенство! – горячо заверила его я, ощущая смутную, инстинктивную ненависть к этому «наверное, врагу».

Ксиль засмеялся.

– Он знает свою цель и идет к ней любыми методами, – произнес он со странной тоской. – А что я… Я даже не могу понять, чего хочу. Терзаюсь тут страшным выбором и все такое, – иронично заключил он. – Где уж тут совершенство.

– А равейны не ценят завершенность, – упрямо возразила я, хотя совершенно не понимала, о чем говорит Ксиль. – Всезнание – удел Вечных и пророков. А мы на то и люди, чтобы метаться, ошибаться и опять начинать все заново.

Он улыбнулся.

– Я не человек. – И добавил вдруг совершенно серьезно: – А если мой выбор затрагивает чужую жизнь? И ошибка может эту жизнь оборвать?

Ненадолго я замешкалась с ответом. В это время из кухни выплыла Маргарита с подносом в руках, расставила заказанные лакомства, поклонилась Ксилю и исчезла.

– Не знаю, что тогда, – честно призналась я наконец и прильнула к кружке. Шоколад был именно что горячим, а не теплым – в такую погоду самое то. – И не придирайся к словам. Я не это имела в виду. Строго говоря, я тоже не человек, но что это меняет?