Белая тетрадь

Меня буквально вывернуло кашлем – по крайней мере, ощущения были именно такие. Я с трудом открыла глаза, разглядывая моего спасителя.

Мы располагались на лавочке недалеко от моего дома. То есть это я лежала на лавочке, а Пепельный князь сидел рядом и старательно оттирал смоченным в воде платком следы крови и угля с моих рук. Себя он, видимо, уже успел привести в порядок. Волосы были зачесаны в высокий хвост, а разорванная в драке с Максимилианом рубашка спрятана под плащом.

Драка…

– Максимилиан… Что с Максимилианом? – хрипло прошипела я.

Тантаэ укоризненно посмотрел на меня и надавил на лоб, заставляя лечь обратно.

– Тише, Найта. Вам сейчас вредно разговаривать. Вот, выпейте. – Он бережно поднес к моим губам пластиковую бутылку с минералкой. Я с наслаждением сделала несколько глотков. Простая теплая вода показалась мне живительным бальзамом, смывающим с языка и из памяти противный железистый привкус.

– Что с ним? – уже более внятно спросила я, делая попытку подняться. Тело мне практически не повиновалось. Тантаэ отбросил бесполезную тряпку и помог облокотиться на спинку.

– Он жив – это все, что я могу сказать. Смею надеяться, что его мучает совесть, – сухо ответил он.

– Что там произошло? – с трудом сформулировала я следующий вопрос.

Пепельный князь подозрительно сощурился.

– Вы не помните?

– Местами помню.

– Хорошо, – вздохнул он. – Князь Максимилиан, желая избавиться от солнечного яда, попытался воплотить в жизнь один из запрещенных ритуалов. Жертвой в нем были назначены вы, Найта. Я позволил себе выразить несогласие с происходящим. Имел место разговор, в результате которого Северный князь отказался от задуманного и захотел побыть в одиночестве.

Ха, теперь я, кажется, понимаю, что имел в виду Максимилиан, когда говорил «дипломат».

– Бездна… – глухо прошептала я, ошарашенная нахлынувшими воспоминаниями. – Я чуть не позволила зарезать себя на алтаре. Я почти просила его сделать это! Что за дрянь он дал мне выпить?

– Сильнодействующий наркотик, – нейтрально ответил Тантаэ. – В такой дозе – почти яд. Когда я подошел к вам, вы уже умирали. Мне пришлось принять срочные меры… – Смутно вспомнилось, как он прижимал к моим губам кровоточащее запястье и повелительное «Пейте, Найта». – Прошу прощения за свои действия, но в тот момент это был единственный выход.

Кровь шакаи-ар – универсальный антидот. Вот уж не думала, что когда-нибудь проверю это утверждение на себе.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Я вовсе не стремлюсь в могилу, даже если со стороны по мне не скажешь.

Губы Тантаэ тронула чуть заметная улыбка.

– Порой мы попадаем в такие ситуации, когда сложно отличить правильное от неправильного. Вашей вины здесь нет. А Ксиль… что за смысл в жизни без души? – Тантаэ бережно стер с моего лба холодный пот кончиками пальцев, и я со всей ясностью осознала, что этот жест, болезненно-нежный и грустный, предназначался вовсе не мне. – Впрочем, я надеюсь, что он всего лишь совершил ошибку.

Я напряглась.

– Вы уже второй раз говорите о потерянной душе. Сейчас и тогда, на поляне, – тоже. Это как-то связано с вашей религией? Ну, нельзя убивать детей или что-то в этом роде…

– И да, и нет, – спокойно ответил Пепельный князь, продолжая задумчиво гладить меня по волосам. – Если бы Максимилиан убил бы вас, то он бы изменился. Потерял бы свою суть. Душу, как говорят люди, и за неимением другого слова, я использую это.

Я бессознательным движением подтянула колени к подбородку. Ребристая спинка скамьи больно впивалась в позвоночник, но такие мелкие неудобства волновали меня меньше всего.

– Но разве это так важно?.. Он же убивал и раньше, правда? – Я прикрыла глаза. От света фонарей, бьющего прямо в глаза, разболелась голова. – Даже на моих глазах он совершил с десяток убийств… Думаете, еще один труп что-либо изменил бы?

– Дело не в этом, – поморщился Пепельный князь. – Он убивал и раньше, это верно. В бою или ради пищи, или ради мести, или для развлечения… Да, он убивал. Но не детей. А еще никогда он не предавал тех, кто ему доверился. И, кроме того… – Князь улыбнулся. В лунном свете глаза полыхнули насыщенным алым. – …все мы можем полюбить лишь однажды. И какой смысл жить дальше, если цена за жизнь – это отказ от чуда?

– А при чем здесь… – начала я и осеклась.

Скажи «нет», пожалуйста. Только ни за что не соглашайся.