Белая Церковь: Вдали от атеистического террора

Еще через семь лет мирный обмен любезностями и новостями эмигрантской жизни был нарушен ультиматумом, предъявленным Великим Князем Митрополиту Филарету «Прилагаю для Вашего сведения копию письма, адресованного по моему приказанию Начальником Моей канцелярии Архиепископу Антонию Женевскому и Западно-Европейскому. В этом письме выражено Мое мнение о все ухудшающемся поведении в епархии Архиепископа Антония в отношении Меня и Моей Семьи К сожалению, такого же мнения Я принужден быть о возглавляемой Вами Церкви вообще» Далее Великий Князь сетует, что со времени своего избрания Первоиерархом Митрополит не нашел времени встретиться с Ним, и даже ответить на его приглашение Он также считает необходимым издания указа духовенству РПЦЗ о воздаянии Главе Императорского Дома и Его Семье подобающих почестей, хотя бы в их присутствии «Если же такой указ не последует, – пишет далее Владимир Кириллович, – то Я полагаю, что всякие дальнейшие отношения между Вами и мною были бы бесполезными» [25] Письмо конфирмовано начальником походной канцелярии Его Императорского Высочества, Николаем Вуичем.

По роду своей деятельности этому человеку гораздо чаще чем Великому Князю приходилось обсуждать с владыкой Григорием неудобные вопросы, касающиеся отношений с Синодом РПЦЗ По словам Митрополита Филарета, Вуич порой сам «подогревал» конфликтные ситуации, и даже осмеливался делать Первоиерарху выговоры от себя лично [26] Но, так или иначе, стараниями о Григория отношения были восстановлены Владимир Кириллович получил любезное приглашение посетить Нью-Йорк, вскоре состоялась его встреча с Первоиерархом. По поводу своего письма, составленного в менее верноподданнических выражениях, чем, видимо, предлагал о Георгий, Владыка писал ему, что не может подписывать текста такого рода, поскольку не является легитимистом Однако он сразу же оговаривается, что не причисляет себя и к противникам этого направления «Напротив, – пишет он – Возможно, что, будь я рядовым архиереем, я стал бы ближе к легитимистам Но при теперешнем своем положении я могу быть только нейтральным, не связывая себя никаким непосредственным участием в какой-либо из политических группировок, кем бы они не возглавлялись Иначе, примкнув к одной, я таким предпочтением оттолкну других, и появится еще новый раздор в Зарубежье Ведь не секрет – то, что хотя вокруг Вел Князя собралось много верных ему людей, но все же, это – далеко не вся масса эмиграции, а только одна из значительных ее группировок Значит, я должен быть более чем осторожен!»[27]

К сожалению, вскоре самому о Григорию пришлось подвергнуться нападкам «походной канцелярии» Осенью 1973 г, в связи с намечавшимся Третьим Всезарубежным Собором, он получил резкий выговорот Николая Вуича На этот раз последний представил длинный список подлинных и мнимых ненормальностей в отношениях Главы Императорского Дома и РПЦЗ – вплоть до недовольства тем, что вопросы сдачи в аренду земельных участков в Святой Земле решаются без консультаций с Великим Князем.

В конце письма Вуич даже высказывает мысль, что заявления о Георгия о преданности Престолу «в будущих поколениях, как не жаль, могут возбудить сомнения» Сетуя на недостаточное количество знаков внимания к особе Великого Князя со стороны РПЦЗ, Вуич указывает на то, что «Его Императорское Высочество, по Российским Законам, не только Защитник Святой Православной Церкви, но и Блюститель в ней Порядка».[28]

Теперь о Георгию нужно было оправдываться не только за Синод, но и за себя лично И он сделал это в вежливой и даже смиренной форме Он объяснил, что его возможности не безграничны, и навязать Церкви не свойственный ей в целом монархизм – невозможно Но им было сделано самое главное – Кирилла Владимировича признали в качестве Императора, и новых актов в поддержку Династии не требуется «Не хочу хвастать, – пишет о Георгий – но думаю, что могу по совести сказать, что если были установлены нормальные отношения с Митрополитами, то это достигнуто не без малого труда с моей стороны Трудность заключалась в том, что каждый акт церковный должен был исходить от иерархов самих так, чтобы моей руки не было заметно Прежде всего надо было преодолевать враждебные влияния Знаете ли Вы, сколько давления оказывалось на Митрополита Анастасия в связи с браком Великого Князя [29] Сколько мне надо было лавировать, чтобы вопрос этот в Синоде обсуждался при более благоприятном составе, и найти такую приемлемую с монархической точки зрения формулу, которая прошла бы единогласно? Тут в особенности сказалась раздробленность нашей эмиграции и довольно активное давление некоторых Членов Императорской Фамилии. Если обращение (Синода – С. С.) к Великому Князю Владимиру Кирилловичу как вступившему в возглавление Императорской Фамилии после кончины Его Родителя прошло уже легко, то признание в этом качестве покойного Государя было делом трудным Теперь я всегда настаиваю, что никакого акта признания Е. И. В. не требуется, ибо оно было уже изъявлено при Митрополите Анастасии»[30].