Белая ведьма, черное проклятье

— Все хорошо, — прошептала я, не способная даже думать о правильных словах. Существовало три вида чар, наиболее часто используемых в таких случаях, и мой отец научил меня всем, плюс к тому, который использовался только в самых страшных ситуациях. О Боже, это было ужасно.

Я сделала тяжелый вдох и задержала его, стараясь заставить боль и головокружение улечься. Холодная рука Айви коснулась моего плеча, и мое дыхание резко вырвалось наружу, когда я почувствовала, как ее аура начала покрывать меня, успокаивая.

— Извини! — вскрикнула Айви, убрав руку, и я почти упала от боли, вернувшейся назад.

— Нет, — сказала я, схватив ее за руку, и боль вновь стала приглушенной. — Ты помогаешь, — сказала я, увидев, что страх причинить мне боль в ее глазах сменился любопытством. — Мне не больно, когда я прикасаюсь к тебе. Не отпускай меня. Пожалуйста.

Там, в освещенной фонарем темноте, она тяжело сглотнула, и ее пальцы одеревенели в моих. Конечно, это было не идеально. И я все еще могла чувствовать волны лей-линии, вливающиеся в меня, но, по крайней мере, они были уже не такими сырыми, и боль в моих нервах стала приглушенной. Я мысленно вернулась к прошлому Хеллоуину — тогда она укусила меня в последний раз. Наши ауры стали одним целым, прежде чем мы потеряли контакт. Были ли это последствия случившегося? Были ли наши с Айви ауры одинаковыми? Защищающие друг друга, если какая-то из них повреждена? Была ли это любовь?

Эдден стоял позади нас, не уверенный ни в чем, и я выровняла дыхание, более твердо касаясь свободной рукой двери.

— Quod est ante pedes nemo spectat, — прошептала я, и ничего не произошло.

Я переступила с ноги на ногу.

— Quis custodiet ipsos custodes? — попробовала я снова, и опять ничего.

Эдден шаркнул ногами.

— Рэйчел, все в порядке.

Моя рука дрожала.

— Nil tarn difficile est quin quaerendo investigari possit.

На этот раз заклинание сработало, и я убрала руку назад, почувствовав дрожь ответа, идущего от чар, заточенных в камне, гудящих в моей душе. Нет ничего, чего нельзя было бы найти путем поиска. Я полагаю, это та же ситуация.

Я отступила назад и отпустила линию. Айви нашла мое лицо, прежде чем отпустить мою руку, которую я потом сжала в кулак. Эдден положил свои пальцы в выемку, играющую роль ручки, и потянул. Дверь подалась, и Айви отшатнулась, прикрывая рукой лицо.

— Святое дерьмо! — воскликнула я, сдерживая рвотные позывы и отступая назад. Я чуть не споткнулась об Эддена, который также пятился от зловония. Свет фонаря осветил выражение его лица, скривившегося в отвращении. Что бы там ни было, оно было давно мертво, и я начала злиться. Кистену, похоже, удалось убить напавшего на нас. И на кого мне теперь кричать?

— Подержи-ка это, — сказал капитан ФВБ, передавая мне фонарик. Эдден раскрыл дверь шире, стала видна черная арка что-то еще. Вонь вылилась наружу, старая и гнилая. Это не был запах распада, который был бы приглушен холодом и течением времени, это была вонь вампирской смерти, пока солнце или ветер не рассеет ее. Это был испорченный ладан. Гниющие цветы. Испорченный мускус и соль мертвого моря. Мы не могли войти внутрь — так сильно там воняло. Как будто весь кислород сменился густым, ядовитым, гниющим маслом.

Эдден взял у меня фонарик. Зажав нос рукой, он осветил пол алькова, нашел его углы. Я осталась на месте, а Айви пошла вперед, застыв на пороге. Ее лицо было влажным от слез, выражение пустым. Эдден выдвинул свое плечо вперед, чтобы обойти ее, но Айви сдерживало не его присутствие, а запах.

Пол был выложен тем же серым камнем, стены сделаны из цемента. Пол покрывала черная шелуха, сморщенная и потрескавшаяся, цвета застаревшей крови. Эдден последовал фонариком за ней до стены, осветив царапины, выдолбленные в бетоне.

— Не входите сюда, — сказал Эдден, подавившись из-за глубокого вздоха, который ему пришлось сделать, чтобы что-то сказать. Я кивнула, и он быстро осветил фонарем оставшуюся часть комнаты. Это была мерзкая дыра с самодельной кроватью и картонной коробкой вместо стола. На голом полу, рядом с небольшой лужей запекшейся крови, я заметила тело большого чернокожего человека, лежащего с распростертыми руками, лицом вверх. Его легкая рубашка была разорвана, горло было вырвано. Нижняя часть его тела тоже была изуродована, словно на него напало животное, и я предположила, что маленькие кучки, лежащие рядом с ним, его внутренности.

Я не могла сказать, подвергся ли он нападению, когда был без штанов, или напавший сожрал его вместе с ними. Вампиры так не делали. По крайней мере, я о таком не слышала. И это не тот мужчина, который был на катере Кистена.

Свет фонарика дрогнул в руках Эддена, когда я указала светом на тело. Черт возьми, все было напрасно.

— Это Арт? — спросил Эдден, и я покачала головой.

— Это Денон, — сказала Айви, и мой взгляд метнулся с тела на нее и обратно.

— Денон? — выдохнула я, чувствуя, как кровь стучит в висках.