Белая ведьма, черные чары

— Я прошу вас, — сказала я. Ветерок от крыльев Дженкса шевелил волосы на затылке, они щекотали шею. — У него жена больна. Пижма ей поможет. Позвольте нам купить только ее, и я никогда к вам больше не приду. Я не для себя.

Она отрицательно мотнула головой. Страх ее исчез, смытый самоуверенностью, рожденной из осознания, что я не устрою скандал.

— Есть места, специально предназначенные для таких, как вы, — сказала она ядовито. — Я бы предложила вам найти такое.

Она говорила о черном рынке. Но ведь ему нельзя доверять, и я не стану искать его… черт, ведь меня же бойкотируют! Ни один колдун мне ничего не продаст, ни один колдун ни на какой обмен со мной не пойдет. Я одна — абсолютно одна. Бойкот — традиция, восходящая еще к временам до отцов-пилигримов, и эффективен он на сто процентов. Не может одна колдунья выращивать, искать или делать все сама. И наложенный бойкот редко снимается.

Она задрала подбородок:

— А сейчас — вон! Или я звоню в ОВ, что вы ко мне пристаете.

Я смотрела на нее и понимала, что она это сделает. Денон будет в восторге.

Я медленно отняла руку от прилавка.

— Пошли, Рэйчел! — позвал меня Дженкс. — Наверняка у меня осталась пижма под снегом, если ты будешь не против ее оттуда для меня достать.

— Но она же мокрая, — ответила я, сбитая с толку. — Может быть плесневелая.

— Все равно лучше, чем здешнее дерьмо, — бросил он, сделав оскорбительный жест в сторону продавщицы, и направился к двери.

С ощущением, что этого всего просто не может быть, я пошла за ним. Мне же теперь и в библиотеке ничего не посмотреть… так просто нечестно!

Я не почувствовала, как Дженкс притулился между шарфом и шеей. Не помню, как открывала дверь под веселый перезвон колокольчиков. Не помню, как шла к машине. Как выжидала паузу в движении, чтобы подойти к дверце. Просто вдруг я оказалась возле машины с ключами в руке и щурилась на яркое солнце на красной краске.

Я заморгала. Двигаясь медленно и обдуманно, вставила ключ в замок, открыла его. Постояла секунду, положив локоть на матерчатый верх, пытаясь понять. Солнце светило так же ярко, такой же свежий дул ветер, но все стало иначе. Где-то внутри что-то сломалось. Может быть, доверие к своим собратьям-колдунам? Вера в то, что я хорошая, пусть даже на душе чернота?

Через двадцать минут у меня встреча, но надо было чуть-чуть посидеть, а непонятно было, обслужат ли меня в кофейне на первом этаже башни. Известие о бойкоте разойдется быстро. Я медленно села в машину и закрыла дверь — и тут же грузовик, рыча, пронесся там, где я только что стояла.

Мне объявлен бойкот. Я не черная колдунья, но какая теперь разница?

Глава двадцатая

С непривычным ощущением беззащитности я стояла перед двустворчатой стеклянной дверью Кэрью-Тауэр и поправляла шляпку, глядя в темное отражение. Швейцар открыл мне дверь — и я вздрогнула. Поток теплого воздуха отбросил мне волосы назад, швейцар улыбнулся, когда я вошла, семеня, и коснулся шляпы в ответ на мое робкое «спасибо».

Он вел себя приветливо, и я заставила себя улыбнуться в ответ. Да, мне бойкот. Но Эдден этого не знает, и миз Уокер тоже знать не будет, если я ей не скажу. А если я войду как жертва, она меня разжует и выплюнет.

Я стиснула зубы.

— Этот дурацкий ковен морально-этических норм задницей думал, а не головой, — буркнула я, решительно намеренная драться во всех инстанциях вплоть до Верховного Суда. Но штука в том, что всем было бы на это наплевать.

Ресторан наверху имел отдельный лифт, и я, ощущая спиной взгляд швейцара, зацокала каблуками в ту сторону, заставляя себя сохранять уверенную осанку. Возле лифта тоже стоял кто-то вроде швейцара, и я объяснила ему, кто я такая, и назвала имя Эддена, пока он смотрел у себя в компьютере заказы столиков.

Я поддернула сумку повыше и стала читать расписание мероприятий в ресторане. Кажется, кто-то на какой-то прием на завтра резервировал весь ресторан.

Моя покосившаяся уверенность получила еще один пинок, когда я вспомнила Пирса. Мне объявлен бойкот, убийца моего покойного бойфренда гуляет на свободе, сама я сомневаюсь в своих способностях состряпать такую простую штуку, как амулет локации, Ал плюет на наши отношения… Кажется, пора начинать исправлять ситуацию.

Дженкс шевельнулся, выведя меня из размышления, вылез наружу и сел мне на плечо.

— У тебя пульс резко упал, — сказал он настороженно. — Сахар в крови понизился?

Я покачала головой, устало улыбнулась швейцару, который оторвался от телефона и нажал кнопку, открывающую лифт.

— Очень много работы сегодня, — ответила я, заходя в небольшой, но богато отделанный лифт.

— А мы опаздываем, — буркнул Дженкс, снимая шапочку и пытаясь пригладить волосы, вместо зеркала глядя в блестящие стены. Он взлетел на широкие перила, идущие вокруг кабины, и два крылатых существа рядом смотрелись очень впечатляюще.

Я заставила себя выпрямиться, проверила, что косметический амулет на месте. Бойкот мне, значит?

— Это не опоздание, а вполне светская задержка, — возразила я, тоже снимая шляпу и заправляя локон за ухо.