Белая ведьма, черные чары

— Не надо! — выдохнула я, извиваясь в его хватке, а он теперь, когда я не могла бы откусить ему язык, прижался ртом к моему рту. Шершавая рука легла мне на шею, грубо погладила шрам, и экстаз пронзил меня с головы до ног. Не вампир был его причиной — это рефлекс, как от удара молотком по коленке, и я ненавидела себя за эту похоть, вырываясь, борясь хоть за глоток воздуха, который не был бы полон этим вампиром, просто вырваться, вырваться!

Я заплакала, и он отодвинулся, зажав в зубах мою губу, и резкий укол боли в ней был как удар тока. Наверное, он думал, что я сомлею у его ног, но эффект оказался противоположным.

Страх оказался сильнее удушливой похоти, и я рванулась прочь, ногтями впившись ему в глаза. Он выругался, отступил на шаг.

Он меня укусил. Боже мой, он укусил меня!

Зажав рукой рот, я побежала к двери.

— Я еще с тобой не закончил! — взревел вампир, и я бросилась по узкому коридору, влетела в гостиную, метнулась к двери на камбуз, к свободе, попыталась повернуть ручку — но правое запястье не работало после того, как он заставил меня выпустить пистолет. А на другой руке не слушались распухшие побагровевшие пальцы.

Всхлипывая, я пнула дверь ногой, лодыжку пронзила боль, но я еще раз нацелилась и ударила, заорав от боли, и на этот раз дверь треснула и поддалась.

Нечувствительные пальцы попытались ее открыть — и я взвизгнула, когда тяжелая рука отшвырнула меня от разбитой двери. Ударившись головой об стену, я упала, стараясь не терять сознание.

— Я еще не закончил, говорю! — рявкнул вампир, волоча меня обратно в спальню за волосы. Отбиваясь как бешеная, я попыталась ухватиться за дверь туалета, но вампир дернул меня так, что пальцы проскребли по ковру до ощущения ожога. Вампир не выпускал мои волосы до тех пор, пока не швырнул меня на кровать. Я стукнулась о постель и пролетела дальше, рухнула на пол с другой стороны, между кроватью и стеной. Посмотрела на Кистена — и вдруг паника отступила. Его не было. Пустой пол там, где он лежал.

Вся трясясь, я посмотрела на ту сторону кровати — мой любимый спокойно стоял у окна, глядя в ночь.

— Красиво, — произнес он негромко, и у меня сердце разорвалось, когда я услышала знакомый голос из чужих уст. Кистен был мертв. То есть он стал неживым. — Я все вижу и все слышу. Даже комаров над водой, — добавил он с удивлением и повернулся.

У меня в груди защемило от знакомой улыбки, но из глаз его что-то исчезло. Если он слышит комаров, значит, слышал и мои крики — и ничего не сделал? Синие глаза смотрели, не узнавая — недоумевающий прекрасный ангел. Он меня не знал.

И я не могла и не хотела остановить слезы.

Убивший его вампир посмотрел на него с раздражением, как на надоедливую муху.

— Тебе надо уйти, — сказал он резко. — Ты бесполезен. Ты использован. Вон отсюда.

Продолжая ронять слезы, я встала, не ожидая от Кистена помощи.

— Я тебя знаю, — вдруг сказал он, и в глазах его засветилось воспоминание.

Я прижала разбитые руки к груди, закрыла глаза, рыдая. Распахнула их удивленно от легкого прикосновения Кистена: он не мог успеть так быстро от противоположной стены, но он стоял передо мной, склонив голову набок, пытаясь разобраться.

— Я тебя любил, — сказал он с удивлением впервые увидевшего восход солнца. И я сумела подавить рыдание.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала в смертной душевной муке.

Айви права, это ад.

— Пискари, — вспомнил Кистен. — Он мне велел тебя убить, а я не убил. — Он улыбнулся, и у меня душа раскалывалась от его знакомого подмигивания. — Если теперь посмотреть, глупо это было, наверное, но тогда мне казалось правильным. — Он взял меня за руку и нахмурился, увидев распухшие пальцы. — Я не хочу, чтобы тебя обижали. Но не помню почему.

Только с третьего раза я смогла выговорить:

— Ты умер. Вот почему ты не помнишь.

Он нахмурился, пытаясь сообразить.

— И это существенно?

Голова заболела от этого кошмара. Адского кошмара.

— Не должно быть, — прошептала я.

— Не помню, как я умирал. — Он отпустил меня и повернулся к вампиру, который его убил.

— Я тебя знаю? — спросил он, и убийца улыбнулся:

— Нет. Ты должен уйти. Она моя, делиться я не буду. Твои потребности в крови — не моя проблема. Давай, пойди прогуляйся на солнышко.

Снова Кистен нахмурился, соображая.

— Нет, — сказал он наконец. — Я ее люблю, пусть даже не помню почему. И не дам тебе ее тронуть, ты ей не нравишься.

У меня дыхание перехватило, когда я поняла, что сейчас будет. Черт возьми, я буду привязана либо к Кистену, либо к его убийцей.

От моего страха в воздухе потемнело. Я стала пятиться.

— Через секунду она меня будет обожать, — ответил вампир с низким рычанием.

Он наклонил голову, меряя Кистена взглядом исподлобья, волосы упали вперед. Кистен пригнулся, повторяя его стойку, превращаясь в зверя на двух ногах — красота и привлекательность исчезли, будто их не было. Осталась чистая свирепость, а я стала призом в битве.