Белая Ведьма

– А почему вы спрашиваете? – осведомился ровным чином Дарак.

– Буду прям, – сказал Распар. – Я подумываю расширить свои деловые интересы и включить в них разведение лошадей. У меня уже есть конеферма, в нескольких милях от Анкурума, и с этой конефермы я получил дикую тройку вороных. Ради своего делового имени я хочу, чтобы какой-нибудь молодой человек, любящий опасность и знающий своих лошадей не хуже, чем своих женщин, участвовал в скачках на моей тройке в Сиркуниксе. И, естественно, победил.

Дарак рассмеялся, коротко и резко. Это было бы свидетельством презрения, если б его глаза не сверкали так ярко. Да, он не мог устоять. И когда он сказал: «Я знаком с колесницами», я не была уверена в том, что это правда. А затем он добавил:

– А также немного знаком со скачками. Вы имеете в виду те, о которых говорят больше всего?

– Они самые, – улыбнулся Распар. – Конечно, есть много других заездов и много других скачек – с участием только всадников, а также всадников и колесниц. Но здесь – королевский уровень; они приносят самый большой приз. – Он задумчиво взглянул на Эллака. – Конечно, нам также понадобится найти лучника. Если вам не рассказали, то учтите, это должен быть худощавый маленький человек, мальчик, если у вас есть такой. Достаточно ловкий, чтобы удержаться на ногах, достаточно легкий, чтобы лошади почти не замечали его присутствия на колеснице. У вас есть такой?

Дарак взглянул на меня.

– Есть.

Рассерженная и ошеломленная, я гневно взглянула на него в ответ. Я тоже немного слышала об этих скачках. В Анкуруме о них толковали на всех перекрестках, и разбойники, возвращаясь в гостиницу, приносили с собой эти слухи. Эти скачки назывались «Сагари»и были верной смертью. Участвовало шесть или более колесниц, каждая с тройкой в упряжке, каждая с возницей и лучником, чьей задачей было вывести из строя другие колесницы под градом стрел лучников его противников. Согласно двум законам Сагари, запрещалось целиться как в людей, так и в лошадей, и все же, когда дело дойдет до стрельбы, так легко ошибиться в расчете – или же наоборот рассчитать все точно. И помимо всего этого было четыре препятствия на скаковом кругу, представлявших собой четыре природные стихии: землю, воздух, огонь и воду, и через каждое проходили шесть раз в шести кругах скачек. Мало кто оставался в живых после Сагари. А Дарак так мало дорожил нами обоими, что готов был бросить нас на верную гибель по прихоти этого человека просто потому, что не мог противиться собственному безумству.

– Нет, – сказала я. – Даррос.

Распар посмотрел на меня, поднял руки, рассмеялся.

– Простите, пожалуйста. Но женщина?

– Она владеет луком лучше, чем любой мужчина под моим началом. И у нее подходящий вес или отсутствие его.

– Мне конечно же понадобятся доказательства всего этого.

– Вы их получите.

Они говорили так, словно меня это не касалось, маня, которой досталась самая худшая роль – роль жертвы древней жажды крови этого города, расцветки для песка их арены.

– Нет, – снова отказалась я. – Разве ты не слышал меня?

– Наверное, ваша дама проявляет мудрость, – сказал Распар. – Возможно, она слышала, что все лучники едут голые по пояс, укрывшись своими щитами.

Эта глупость еще больше рассердила меня. Я ничего не сказала.

– Ну, – промолвил Распар, – мы можем обсудить это завтра. Утром я пришлю за вами человека. Примерно в пятом часу после рассвета. Я покажу вам мою конеферму, Даррос; возможно, вас это заинтересует. А сейчас мне пара идти. – Он поклонился мне, кивнул Дараку и ушел с террасы через освещенный свечами зал.

Дарак повернулся к Эллаку.

– Ступай, вытащи Маггура и остальных из борделей. Мы скоро уходим.

Эллак ухмыльнулся и вышел.

Дарак прислонился спиной к балюстраде и принялся нервными пальцами выковыривать из мрамора растение.

– Ты понимаешь, – сказал он, помолчав с миг. – Этот человек возьмет весь наш товар, быстро и за высокую цену, если мы сделаем то, чего он хочет.

– Как его ручные собаки, – огрызнулась я.

– Дело того стоит, – отозвался Дарак. – Мы не можем здесь вечно бездельничать, дожидаясь, когда с севера прискачет галопом какой-нибудь гонец с сообщением о засаде у брода. На это потребуется какое-то время, но если мы пойдем наперекор Распару, он вполне может затянуть торги и помешать нам сбыть с рук товар – тогда это случится. Кроме того, приз-то немалый. Триста золотых овалов колесничему и двести лучнику.

– Лучнику следовало бы давать вдвое больше.

– Лучник был бы ничто без человека, который правит упряжкой.

– Найди другого, – посоветовала я. – Если идешь на смерть, иди один.

Я не какая-нибудь жена-рабыня, чтобы быть сожженной на твоем погребальном костре.

– Я мог бы взять Кела, – ответил он.

Я отвернулась, по всему моему телу пробежал холодок. Через секунду-другую я почувствовала на своей руке его теплую ладонь.