Читаем Белая весна полностью

Белая весна

«Язык» попался хороший, сразу видно – жирный карасик. Такого и допрашивать приятно! Одет хорошо, куртка кожаная, галифе, папаха… это не «счастливчики», которые чуть не в бабских ночнушках ходят!

– Ты кто таков? Как зовут?

– Не твое дело, собака императорская!

Пленный явно готов был дорого продавать свою жизнь.

– Давайте, тор генерал, мы его на свой манер поспрашиваем? – предложил один из казаков. – Чего вы на него время-то тратить будете? Он вам через часок все расскажет, даже в какой позе его батька с мамкой делали.

– Твари! Живодеры! – прошипел пленник.

Логинов лишний раз убедился, что птицу ему притащили непростую.

– А поспрашивайте. Как у вас это в станице принято?

– Мы люди простые, – подыграл ему казак. – Берется, значит, лучина, снимаются с пленного штаны, заталкивается щепа спереди и сзади, да и поджигается. Пока еще никто не смолчал!

– А лучину простую берете или в земляном масле вымачиваете? У нас для бронеавтомобилей керосин есть, бензин… не хотите ли попробовать?

– Быстро прогорит!

– Так повторить можно!

Пленник переводил глаза с одного садиста на второго. На лбу его набухли крупные капли пота.

– А что! И повторим! – порадовался казак. – Дело хорошее, дело правильное… если лучинки не хватает, мы потолще палочку берем, чтобы подольше горела.

– Если сырую ветку взять, но керосином пропитать?

– Надо попробовать, тор генерал! Мы, сами понимаете, народ темный, а вы с научным подходом…

Подход оказался последней каплей. Пленник заверещал так, что пришлось затрещиной успокаивать. Не то б его в Ас-Дархане услышали.

Оказалось, что это не простой колобок, а вовсе даже железнодорожник. И ехал он не просто так.

О том, что Логинов собирается в рейд, не знали только червяки – у них свои дела были. Все остальные, понятно, знали, в том числе и освобожденцы. И решили подготовиться.

Переслать в эти края по железной дороге эшелон с солдатами.

Ну как – солдатами? Рекрутами. Причем насильно загнанными в войско. По принципу: ты хочешь защитить отечество от врага? Вот тебе ружье, вперед, солдат!

Не хочешь? Ах, ты враг народа?! Мочи его, гада!

Конечно, при таком подходе крестьяне сотнями в войска записывались, жить-то хотелось. А в качестве пушечного мяса они вполне сойдут.

Что будут делать деревни без кормильцев? А что Пламенный будет делать без защиты? Второй вопрос его волновал сильно, а первый вообще не волновал. Жить захотят – раскорячатся!

Эшелон ожидался послезавтра.

Логинов только руки потер.

Вот, с этого и начнем! Говорите, с утра поезд пройдет? Вроде бы так обещали?

* * *

Рельсы Логинов ломать не стал. Зачем?

Железные дороги имперцам тоже пригодятся! Нечего их разносить в клочья, захватим – и достаточно! А потому на полотно были тщательно уложены два десятка бревен. Срубили сосны, дотащили волоком, с помощью броневиков…

Поди убери!

Намаешься!

А видно издалека, остановиться поезд успеет. И времени на приготовления как раз хватило.

Все произошло именно так, как и задумывал генерал. Увидев на путях неожиданное препятствие, машинист начал тормозить. Сбросил скорость и остановил паровоз примерно метров за двадцать от бревен. И тут же получил пулю.

Нет, не сам машинист.

Но в лобовое стекло паровоза ее снайпер положил с завидной точностью.

А потом, закрепляя успех, и по бокам пулеметы прошлись.

Намек был понятен. Могли ведь и положить беднягу. Просто – зачем? Прошел эшелон, и за ним аккуратно затащили на рельсы еще пару бревен.

Хочешь удрать? Делай, не обессудь.

Дураков не нашлось.

Спустя минуту из окна бронепоезда замахали белой тряпкой, мол, сдаемся. Но сам Логинов не поспешил принимать капитуляцию. Вместо этого он поднес ко рту громкоговоритель:

– Выходим по одному, раздеваемся до исподнего, одежду в одну кучу, оружие в другую! Кто замешкается – стрелять будем!

И никто не сомневался, что он выполнит свою угрозу.

* * *

Уже стемнело, когда Логинов закончил сортировку.

Отделить вчерашних крестьян от освобожденцев было несложно. Вторые и одеты лучше, и вооружены, и бежать пытались (восемь трупов), и сопротивлялись (еще три трупа). У имперцев никаких потерь.

У освобожденцев одиннадцать человек.

По результатам Логинов приказал отдать крестьянам одежду и распустить по домам. А командиров допросить по казачьему методу, можно с применением научных новшеств, – и повесить.

Чего не ожидал генерал…

Что крестьяне медленно, прямо у железнодорожного полотна, не думая даже одеваться, будут опускаться на колени и кланяться. Здесь и сейчас они были не просто обязаны ему жизнями – он спасал их семьи. Возвращал им кормильцев. Давал шанс выжить.

Больше они не попадутся. Пусть Пламенный воюет сам, если захочет!

У Анатолия даже ком в горе встал. Но что он еще мог сделать?

Отдать одежду, выдать по рублю на нос, благо в поезде и деньги нашлись, и отпустить. И идти дальше. Вперед и только вперед…