Белая волчица [СИ]

   Ему было мало этого, его губы скользнули вниз, целуя и лаская мою шею, в то время как одна из его рук поддерживала меня, не давая мне упасть. Вторая рука его ловко и быстро расстегивала пуговицы на моей сорочке. Стоило ему расстегнуть пуговицу - и место руки, ласкающей мою кожу, занимали его губы, которые находили все новые места для ласк на моем теле. Его поцелуи срывали с моих губ стоны и заставляли меня прижимать его к себе сильнее.

   Я уже просила его остановиться, шепча, что больше не могу, но он скользил все ниже и ниже, пока не осталось ни одной застегнутой пуговицы. Тогда он посмотрел на меня и поцеловал мою грудь, чем вызвал крик удовольствия, и тут же взял мой сосок в рот.

   - Перестань! - шептала я, при этом руки прижимали его голову к моей груди. - Хватит, пожалуйста!

   Но он продолжал сосать меня, как младенец, и с каждым движением его языка я стонала все громче и громче, и это продолжалось до тех пор, пока из моего рта не вырвался крик, и я не обмякла в руках Вульфа. Я не почувствовала, как оказалась на кровати, чувствуя только движения его языка. И рук, которые стягивали с меня трусики.

   Выгнулась, помогая ему, чем заслужила легкое прикосновение ко мне там, которое тут же исчезло.

   - Нет! - вскрикнула я, требуя, чтобы он вернулся.

   А он, лизнув на прощание сосок, скользнул поцелуями к другой груди, тут же накрыл ее губами. Он гладил мое тело так, словно я была глиной, из которой он лепил свою Галатею.

   Он ласкал мои груди, пока я не начала метаться под ним, моля о большем и прося его взять меня. И только тогда он скользнул вверх и, накрыв мои губы своими, проник в меня.

   'Вот оно,' - эта первая мысль оборвалась в тот момент, когда я ощутила его в себе. Острая боль смыла все, и я инстинктивно попыталась вырваться, чувствуя себя насаженной на кол. Как бы это было больно, если бы он это сделал, не подготовив меня?..

   - Теперь все, - шепнул он, - ты моя волчица.

   После чего снова поцеловал меня. При этом он просунул руку между нашими животами, приподнялся и пальцами начал поглаживать, будя и возвращая ушедшее желание. Однако я ничего не чувствовала, боль оставалась со мной, хоть и ослабевшая, превратившаяся в неприятное ощущение между ног. Все, о чем я могла думать - это чтобы он не разорвал меня и чтобы не показать ему, как мне неприятно. Мне не с чем сравнивать, но... Он огромен! Я попыталась перевести свое внимание на что-то другое, кроме боли, напоминающей о себе при каждом движении Вульфа. О, он поглядел мне в глаза, пытливо и внимательно. Это было непривычно, и мои щеки вспыхнули. Но было в этом его взгляде и что-то такое... что запело во мне отголоском более сильного чувства, нежели простое желание.

   Вульф увидел, что я смотрю на него, улыбнулся и, склонившись, коснулся моих губ своими в нежном поцелуе. И я стала думать только о том, как движется его гибкое сильное тело, как пальцы Вульфа умело гладят меня.

   И за этими необычными, трепетными, чувственными ощущениями я не заметила, как прошла боль...

   Но вот Вульф с утробным рычанием задвигался все быстрее, и вскоре я почувствовала, как, войдя в меня до предела, он с глухим стоном без сил опустился на меня, сжимая мои плечи ладонями.

   'Как приятно чувствовать его тяжесть и, наверное, ради нее можно и потерпеть', - подумалось вдруг мне.

   Потом он приподнялся на руках и, посмотрев на меня, спросил:

   - Как ты?

   - Нормально, - я улыбнулась, пытаясь скрыть свои чувства, но он все понял.

   - Тогда поспи, - шепнул он, прижимая меня к себе, и я, подчинившись, уснула.

   Ночью меня разбудили его ласки, и хотя я была готова принять его, но страх снова испытать боль заставил меня запротестовать. Однако Вульф меня не слушал.

   Его губы снова ласкали меня, а руки доставляли удовольствие, пока я не взмолилась о большем. И тогда он снова проник в меня

   Мысли о боли были забыты, и я почти выла от удовольствия, а губы Вульфа ловили мои крики. Он двигался во мне, доставляя безумное удовольствие. И мне уже не казалось, что слишком он большой для меня и может разорвать. Скорее, наоборот, он стал таким нужным, необходимым, родным и желанным!

   - Улетай для меня, давай, - слышу я его шепот и не могу понять, чего он хочет, но в следующий миг во мне будто взорвался огонь. Перед моими глазами появились цветные пятна. Меня затрясло от пережитого, и все, о чем я могла думать, это 'Как же мне хорошо!'

   Когда я пришла в себя, наши взгляды встретились.

   - Ну и как тебе? - спросил он меня.

   - Я даже не знаю, - покраснела я, улыбнувшись ему. - Это было непередаваемо... замечательно, - шепнула я, наконец, и потянулась к нему, тут же ощутив, что он еще во мне и все еще большой.

   Удовольствие вернулось, а он, почувствовав это, сделал толчок, чем вызвал новый стон и вскрик:

   - Еще!

   - Хочешь еще? - изумился он. - Тогда пристегнись, - шепнул он со смешком и снова сделал движение, но на этот раз я ответила на его толчок, подавшись ему навстречу.

   Наш танец начался заново, и на этот раз я почувствовала, что не одна видела цветные пятна.

   Потом, лежа на плече Вульфа, я услышала: