Белая ворона

— Или, — ласково продолжил Алекс, ловя взгляд девчонки своим, — ты признаешь, моя девочка, что вчера — это тоже была ты. Настоящая ты, а не чье-то представление о морали. Тебе ведь понравилось, Маред. Когда ты позволила себе быть живой и свободной, это оказалось восхитительно, верно? И когда я доставлял тебе удовольствие, никакая нравственность тебя не беспокоила. Во всяком случае, не настолько, чтобы отказаться. Так вот, я прошу две недели. Не требую, заметь. И если ты останешься, то обещаешь мне просто быть искренней, только и всего. Не топорщить иголки, когда тебе приятно, и не врать. Хотя это страшно, я понимаю. Увидеть свои истинные желания и чувства — это всегда страшно.

Маред сидела уже полностью красная: щеки, уши, шея над воротником-стоечкой. И если бы сейчас она начала торговаться и уточнять условия — Алекс даже дыхание затаил, ожидая этого и боясь, — все бы рухнуло. Еще одной сделки он не хотел, готовясь тогда отказаться вообще. Но девчонка прошептала дрожащими губами:

— А… если я не смогу?

— Уйдешь, — пообещал Алекс, изо всех сил веря в то, что говорит. — И я не стану удерживать.

— Две… недели?

— Две недели. В моей постели и везде, куда я вас поведу. Постараюсь не портить вам репутацию, тье, но из раковины, как вы вчера изволили назвать свою прошлую жизнь, вытряхну.

— Хорошо…

Девчонка закрыла глаза, быстро облизнула губы и повторила с отчаянием приговоренного, отказывающегося от помилования:

— Хорошо, я согласна. Две недели.

— Вот и прекрасно, — мягко подытожил Алекс. — Думаю, новый контракт заключать не будем? Поверю вам на слово, коллега.

Глава 17. Страхи и победы

Из кабинета лэрда королевского стряпчего Маред выходила на подгибающихся ногах. Щеки пылали, и казалось, что сейчас в отделе увидят ее смущенную глупую физиономию и обо всем догадаются. Поэтому она завернула в уборную и поплескала в лицо холодной водой. Помогло не слишком, но все же она почувствовала себя освеженной. Взглянула в зеркало, радуясь, что не пользуется косметикой — вот бы сейчас все потекло и размазалось!

В зеркале отражалась… она и не она одновременно. Конечно, смуглое лицо с красными щеками и мягкие волнистые волосы, собранные в высокий узел, принадлежали Маред, но в глазах, блестящих почти лихорадочно, виднелось что-то новое. То ли смелость, то ли отчаяние — она и сама не понимала. Но это определенно было лучше, чем привычное испуганное «оставьте меня в покое, пожалуйста»!

Сейчас она словно стояла на пороге, с которого еще могла отступить назад. Могла, но уже не хотела. Предложение лэрда стало слишком соблазнительной приманкой! Он, как всегда безошибочно, нашел самое уязвимое место в сердце Маред. Всю жизнь она изо всех сил боролась со страхом, что не справится с чем-то, не выдержит трудностей, испугается… И пусть сейчас речь шла не о работе или экзаменах, а о том, чтобы узнать лучше себя саму, это ровно ничего не меняло.

Маред снова боялась и осознавала это. Она боялась Монтроза, как открытого пламени: до дрожи во всем теле и бешеного стука сердца, до потери сознания. Не самого лэрда, конечно, а того, что он делал с уютным маленьким мирком, который Маред старательно создала вокруг себя, оградив прочной стеной. И не понимала, что крепость давно превратилась в надежную тюрьму. Выглянуть за ее пределы, а еще страшнее — выйти — значило оказаться беззащитной, в полной досягаемости чужих насмешек и неодобрения. Но и сдаться она теперь не могла. Иначе чего стоят все ее мечты и победы?

Открытый огонь не давал ей выбора, вид пламени по-прежнему вызывал непреодолимый страх, а вот Монтроз как раз позволял выбирать. И неважно, что Маред отлично понимала: это выбор между двумя решениями, одинаково выгодными его светлости. Ну и что? Слишком долго она не решала ничего действительно важного и теперь отчаянно хотела хоть как-то изменить свою жизнь. Вырваться, разбить стены, которые защищают, но давят, не выпуская наружу.

— Ну, как все прошло, дорогая?

В кофейню тье Эстер спускалась редко, предпочитая либо уезжать в город, либо обедать прямо в конторе. И сейчас пила чай с кремовыми пирожными, при взгляде на которые Маред немедленно захотелось сладкого. Вот просто до неприличия!

— Не выпьете ли со мной чашечку? — жизнерадостно предложила почтенная тье, опытным взором уловив ее мгновенную заминку у стола. — Держу пари, его светлость вас чем-нибудь угощал, но вы постеснялись воспользоваться предложением.

Маред сконфуженно кивнула, присаживаясь к столу. Тье ван дер Пол — это совсем другое дело, хоть и тоже начальство.

— Берите пирожные, дорогая, сладкое полезно для ума и настроения. Итак, вам предложили контракт?

— Да… после окончания Университета.

Маред покраснела еще сильнее, но тье Эстер глянула на нее весело и одобрительно:

— Вот и славно. Вы хорошая умная девочка, и это предложение вполне заслуженно, я тому свидетель.