Белая ворона

Навстречу нам от этого кладбища шла сухонькая старушка в белом ситцевом платке.

Дядя Вася опустил стекло и спросил:

– Мамаша, а где тут Cветленькое?

– Дак вот же оно. – Старушка недоуменно взглянула на Василия Макаровича и показала на пригорок. – Кладбище наше, оно и называется «Светленькое».

– Понятно! – Дядя Вася развернул машину и поехал назад, проговорив: – Ну, теперь-то мы точно знаем, куда ехать!

Мы доехали до развилки, и на этот раз повернули направо, туда, куда указывала стрелка с надписью «Большие Гуси».

От развилки дорога начала петлять среди невысоких холмов, заросших кустами и небольшими рощицами из ольхи и орешника. Чуть в стороне был еловый лес. После нескольких замысловатых поворотов дорога взбежала на холм, и перед нами открылась небольшая деревенька. Табличка справа от дороги извещала, что это и есть Большие Гуси.

– Куда же он подевался? – озабоченно проговорил дядя Вася, оглядывая деревню. Действительно, зеленый микроавтобус словно сквозь землю провалился.

Дорога, по которой мы ехали, превратилась в неровную, колдобистую деревенскую улицу, по сторонам от которой выстроились десятка полтора деревенских домов. Посреди дороги толпилось небольшое стадо гусей – тех самых, должно быть, которым деревня была обязана своим названием. При появлении нашей машины гуси возмущенно загоготали, но все же уступили нам дорогу.

Большая часть здешних домов были нежилыми – окна были частью побиты, частью заколочены крест-накрест досками, огороды и палисадники заросли сорняками и бурьяном. Только два или три домика производили не то чтобы ухоженный, но хотя бы обитаемый вид. Возле одного из этих домов копошилась в земле небольшая старушка в пестром платке, повязанном на манер банданы. Она пропалывала грядку укропа и прочей зелени. Возле ее домика цвели настурции, крупные садовые ромашки и ярко-оранжевые бархатцы.

Заметив нашу машину, старушка выпрямилась и проводила нас внимательным взглядом из-под руки.

После ее дома дорога сделала поворот.

Справа, за пышной купой деревьев, промелькнула красивая остроконечная башенка, увенчанная флюгером, – видно, там, на отшибе, стоял еще крепкий, но тоже нежилой дом. Дядя Вася остановил машину, осмотрел дорогу и, убедившись, что в том направлении давно уже никто не ездил, повернул налево.

Метров через двести дорога закончилась, уткнувшись в высокий глухой забор из зеленого металлического профиля, в котором были ворота, в данный момент наглухо запертые. Над этими воротами я разглядела камеру видеонаблюдения. Над забором виднелась крыша из красной металлочерепицы.

На заборе сидели две вороны, которые с интересом посмотрели на нашу машину и несколько раз выразительно каркнули. Бонни насторожился и поднял голову. Я подумала, что его заинтересовали вороны, но очень скоро поняла свою ошибку. Когда мы подъехали ближе, из-за забора донесся хриплый лай, в ответ на который Бонни зарычал.

– Все ясно, – проговорил дядя Вася, притормозив. – Туда он заехал, за этот забор. Дальше дороги нет. Но нам туда, за забор, не попасть. Какой-то серьезный объект, охраняется собаками, и камера на воротах… интересно, что там у них…

Он съехал с дороги, не доезжая до зоны обзора камеры, завернул за густые кусты и поставил машину так, чтобы ее не было видно от ворот.

Я достала из бардачка бинокль и оглядела ворота и площадку перед ними, не увидев, однако, ничего интересного.

– Есть хочешь? – осведомился дядя Вася, откинувшись на спинку сиденья и явно приготовившись к долгому ожиданию.

– А что – у вас что-то есть?

Он достал откуда-то из-под сиденья пакет, вытащил из него два зеленых яблока и протянул одно мне, проговорив при этом:

– Настоящие яблоки, не то что эта отрава импортная – ни вкуса, ни запаха…

Я поблагодарила его кивком, вгрызлась в яблоко. Оно оказалось ужасно кислым, но я не показала разочарования, чтобы не расстроить шефа.

Когда я уже доедала свое яблоко, ворота вдруг разъехались, в проеме на мгновение мелькнул край старого амбара, затем появился уже знакомый нам микроавтобус. По бокам от него бежали, заливаясь хриплым лаем, два больших черных добермана. Бонни вскинулся и собрался залаять, но я обхватила его морду и вполголоса проговорила:

– Тише, Бонечка, тише! Нас не должны заметить!

Микроавтобус выехал за ворота, которые с глухим лязгом закрылись, лай затих.

Микроавтобус поехал обратно, через Большие Гуси в сторону города.

Вороны сорвались с забора, пролетели немного за уезжающим автомобилем, как почетный караул, потом вернулись на прежнее место. Все затихло.

– А что – мы за ним не поедем?

– А смысл? Мы и так знаем, что дальше будет. Приедет он в тот гараж, снимет пленку и снова станет красным, а может, и белым, с логотипом зоомагазина, да и поедет туда. Вот если бы мы могли узнать, что в него там погрузили… но как?

Он замолчал, разглядывая запертые ворота, потом неожиданно проговорил:

– Вот почему люди не летают?

Я подумала, что он сейчас продекламирует знаменитый монолог Катерины из «Грозы», но он продолжил задумчивым голосом:

– Если бы мы могли летать, как эти птицы, мы увидели бы, что творится за забором.