Белая ворона, или Дневник ненормальной женщины

–Это оскорбление, это унижение человека! Везде только и стараются обидеть и унизить. Я женщина, нельзя так со мной. Могли бы понять меня и пойти на уступки, сделать исключение для меня, если я прошу.

–Что случилось? Почему вы плачете?

–Сказали, чтобы на операции не было никакой косметики, чтобы я парик сняла. А я женщина, я хочу всегда быть красивой, чтобы и на операции лежала красивой. Говорят, если бы вы были лысая, тогда в виде исключения, можно было бы. Вы лысая? Нет? Тогда будьте любезны, парик оставить в палате.

Я лежала и не знала, что ей сказать. Не хотелось ее обидеть. Но, с одной стороны, думала я, это же операционная, там все должно быть стерильно. А парик, она же по улице в нем ходила. Да и постоянно его носить вредно, волосы свои натуральные портятся. Они там не дышат, от пота склеиваются, скапливаются микробы и бактерии болезнетворные. Хотелось сказать:

–Вы же не на танцы пришли и не в ресторан, а в больницу. Вы пришли лечиться, а не развлекаться. Я вообще не поняла, зачем ей этот парик. Свои волосы то всегда лучше смотрятся, чем эта мочалка. Ну зимой, например, это другое дело, его можно носить вместо шапки: и тепло, и прическа. А летом из своего волоса можно сделать красивую стрижку, прическу, заколоть красивой дорогой заколкой, повязать яркий, легкий шарфик. Как красиво, когда волосы на солнце блестят, на ветру развеваются. А летом в помещении носить парик, это же ужасно! Так я ничего и не посоветовала Тамаре. На моем лице было только удивление.

Стоит ли расстраиваться, мотать себе и другим нервы из-за таких пустяков? По видимому ее в детстве сильно баловали и потакали всем ее капризам, а таким людям трудно теперь держать себя в рамках общественного мнения. В том числе и сильно забитые дети в детстве, как я.

Я поступила в больницу в субботу. Мне сказали, что в понедельник будет много народу в приемном покое:

–Полежи, отдохни, наберись сил, успокойся, лучше подготовишься к операции. А во вторник, если все будет хорошо, могут уже сделать.

–Обычно, когда ложатся в больницу, 2 дня все отсыпаются, отдыхают от домашних дел. Сказала Таня, глядя на меня. А что еще делать? Правильно, отдыхай.

Вот и понедельник, положили несколько новеньких женщин. Врачебный обход закончился, мне назначили операцию на завтра с утра. Обед закончился, все лежали по своим кроватям и отдыхали.

Открывается дверь, входит женщина лет 30, она вся светится счастливой улыбкой.

–Вот моя палата. Она подошла к пустой кровати у окна. Вот моя кровать, на этой кровати я умерла 3 дня назад. Она осмотрела палату. Что, все новенькие? Стареньких всех выписали? А кто на ней лежит? Она еще свободная? Она села на кровать и попрыгала на ней. Все смотрели на нее, как на сумасшедшую.

–Как это умерла? Вы ведь живая? Спросила я.

–Да. Слава Богу, живая! Я живая! Смеялась она. Я просыпаюсь от холода, я лежу на холодном бетоне, голая, без одеяла. Начала возмущаться. Эй, вы что? Вы все с ума по сходили что ли? Отдайте мне одеяло! Кричу я. Мне холодно. Везде темно, ничего не видно. Я увидела вдалеке узкую щелочку света. Поползла туда, ничего не пойму, натыкаюсь на что-то холодное, щупаю, поняла, это голые тела людей. Потому, что руки, ноги, голова. Я их трогаю, ничего не пойму, думаю сон что ли кошмарный снится. Бывает такой сон, непонятно, то ли сон, то ли правда. Я чуть с ума не сошла со страху. Я поползла через эти холодные тела покойников, кричу со страха во все горло.

Когда я доползла до узкой полоски света, у меня пропал голос. То ли от крика, то ли от холода. Я начала кулаками бить в металлическую дверь, долго стучала. Потом кое-как поднялась на ноги, трясясь от холода, ноги вибрируют, начала пинать ногами металлическую дверь. Наконец, меня услышали.

А родственникам сообщили, что я умерла в субботу. Хорошо, что меня еще не успели порезать. Сегодня утром все приехали: с гробом, с венками, с цветами. Чтобы забрать тело с морга, а им говорят – живая ваша Наташа. И я тут выхожу им навстречу, все плачут, обнимают, целуют меня. Вот так я увидела свои собственные похороны.

Все на ушах: и родственники, и врачи, и я конечно тоже до сих пор в шоке. Это хорошо, что я утром в воскресенье очнулась, а если бы ночью, кто бы меня услышал? Я бы там или замерзла насмерть за ночь в холодильнике, или бы с ума сошла со страха. Каково это среди покойников лежать? А сейчас меня положили в другую палату, говорят понаблюдать надо. Ой, какая я счастливая, девчонки! Как будто заново на свет родилась.

Говорят, кто ожил после своей не состоявшейся смерти, кого считали покойником, а он живой, потом долго жить будет. Ладно, пойду в свою палату. Сказали, чтобы я лежала больше, мало ли что. Чтобы опять не померла. А я не утерпела, зашла посмотреть на свою кровать. Я вечером зайду. Пока, девчонки! Не болейте и не умирайте. Она ушла, а мы лежали как очумелые, кто бы рассказал такое, не поверили бы ни за что. А я лежу и думаю:

–Хорошо, что я не заняла эту кровать у окна. Жутко было бы на ней лежать, сознавая, что еще утром, перед моим приходом, здесь лежал покойник, хоть и оживший потом.