Белая ворона, или Дневник ненормальной женщины

–Это окончательный твой ответ?

–Да.

–Да? Так ты согласна?

–Нет. Я не согласна, а да, это мой окончательный ответ.

–Так да?

–Нет! Закричала я. Никогда! Нет. Нет. Нет. Никогда.

–Хорошо. Сказал он спокойно. Он пошел в мою сторону, я начала пятится к двери. Думаю, это тут, не у него дома. Если что, буду опять кричать, здесь людей много, ему быстро управу найдут. Ничего он мне здесь не сделает. Он подошел ко мне очень близко.

–Придушить тебя, что ли?

–Пожалуйста отпустите меня. У меня начали наворачиваться слезы.

–Это твое окончательное нет.

–Да.

–Ты сказала да?

–Я сказала нет.

–Ну ты сейчас сказала да.

–Почему вы издеваетесь надо мной? Почему вы прицепились ко мне? Что вам от меня надо?

–Ты сама знаешь, что мне надо.

–Разве мало женщин вокруг, хотя бы в нашем институте?

–Женщин то много, но вот таких диких, необузданных, непокорных. Он схватил меня за волосы и наклонил мою голову вперед. Ты будешь ползать у меня в ногах, на коленях просить о пощаде.

–Вы что, больной? Он немного отошел в сторону.

–Да, я больной тобой. Ох, как ты меня заводишь. Посмотришь на тебя, ведь ничего особенного, но характер. Ну что, от тебя убудет? Он попытался обнять. Ты даже не знаешь, какой я могу быть нежный.

–Я не хочу ничего знать, вы не подписываете? Тогда я ухожу.

–Подожди. Он подошел к столу, сел в кресло, взял телефонную трубку и начал набирать номер.

–Здравствуйте, это Петр Павлович. Да, да, спасибо все хорошо. Да я в курсе. Нет, конечно же, я ее держать не буду. Если вам нужна эта подстилка? Да, да. Ее тут все начальники по отделам таскают. Зачем она мне нужна, эта прости Господи, жены сослуживцев с кулаками прибегают. Это еще та штучка. Да, да. Я же о чем вам и говорю….

Я со слезами выскочила из его кабинета, бросила в отделе кадров заявление и выбежала на улицу.

–Господи, за что мне все это?

Я была на грани срыва. Мои нервы были натянуты, как стальные струны. Мне от злости хотелось кого-нибудь убить или покусать. Мне казалось, что, если сейчас меня кто-нибудь разозлит, унизит или обзовет, я схвачу его за волосы и буду бить, и бить об асфальт. А потом буду долго пинать, и пинать ногами в живот, в голову, пока меня не пристрелят, как бешеную собаку, если не пристрелят, то посадят в тюрьму, а я так боялась сесть в тюрьму.

Я села в автобус, слезы заливали мое лицо, я отвернулась к окну, стояла и плакала. Я ехала домой, я хотела быстрее зайти домой, чтобы никого не видеть и не слышать, забиться в уголок, чтобы никого не убить, не покусать.

–Девушка, девушка. Меня кто-то толкал в плечо. Я услышала мужской голос.

–Ну что еще? Что? Тебе то какого хрена от меня надо? Пошел на хрен! Кричала я, не поворачивая головы.

–Девушка. Я просто хотел сказать, что у вас сумка расстегнута.

–А тебе то что? Какое тебе на хрен дело до меня. Что ты ко мне цепляешься. Что, тоже трахать хочешь?

–Нет. Нет, что вы.

–Ну и отвяжись от меня. Оставьте все меня в покое! Кричала я.

–Почему вы так грубо разговариваете с молодым человеком. Вмешалась сидевшая женщина, средних лет.

–А тебе хрычовка, какое на хрен дело? Как хочу, так и разговариваю. Тебя не спросила, как мне разговаривать. Что вам всем от меня надо.

–Хамка!

–Да она ненормальная.

–Да она бешеная.

–Да ее в психушку надо отправить. Заговорили люди в автобусе на разные голоса.

–Заткнитесь все на хрен, и не трогайте меня! Я так и стояла, отвернувшись в окно. Слезы текли из глаз тоненькими ручейками. Я крепко, обеими руками сжимала поручни, чтобы не вцепиться кому-нибудь в волосы. Я ехала домой, и я хотела быстрее приехать. Я услышала рядом с собой тихий, ласковый, женский голос.

–У вас какие-то неприятности?

–А тебе какое дело? Что ты цепляешься? Пошли все на хрен.

–А как тебя звать?

–Тебе то какая разница. Пошла тоже на хрен вместе со всеми, я сказала.

–А меня можете звать Лена. Я повернулась к женщине. Она смотрела на меня и чуть-чуть улыбалась.

–Я тебя звать не собираюсь. Отвяжись.

–Вам нужно с кем-нибудь поговорить.

–Щаз, разбежалась.

–И вам сразу станет легче.

–Да пошла ты. Я почувствовала, что я эти слова сказала немного тише, без крика. Мне так хотелось еще орать и плакать, но слезы почему-то перестали течь из глаз и злость начала проходить. Я развернулась к ней.

–Ну и що?

–А как тебя звать? Я опять вспомнила все и опять заревела, и закричала:

–Я уже забыла, как меня звать! В последнее время меня все больше называют шалава, гадина, сучка, подстилка. А ведь я даже с мужчиной никогда не была. Сказала я ей последнюю фразу тихонько и снова заревела. Лена молча стояла и смотрела на меня. Она качала головой, у нее увлажнились глаза и потекли маленькие слезки. Она закрыла лицо рукой.

–Что вы? Вы то что плачете? Мы с ней уже вышли с автобуса. Просто шли рядом и молчали. Каждый думал о своем. Она заговорила, так тихо:

–Бывает так, что стыдно, или некому рассказать о своих неприятностях, а высказаться надо обязательно. А то это накапливается, так и с ума можно сойти. Можно записывать все в тетрадь. Раньше вели дневники своей жизни. Туда можно записывать все. И ты точно знаешь, что тебя никто не осудит, не предаст, никому об этом не расскажет.