Белая ворона. Повесть моей матери

Врач-психиатр Юлия Ивановна Чабанова тут же назначила лечение, и очень удивилась, что я, будучи врачом, не понимаю, что Владимир нуждается в лечении. Он принимал амитриптилин целый месяц, и я заметила, что его руки начали трястись. Я знала, что это от лекарства, которое подрывало физическое здоровье, разрушало печень и было бесполезным в лечении таких больных. Письма Марии Павловны о лечении таких больных ‹http:atheist4.narod.rusvf14.htm› были передо мною. Большие дозы лекарств и электрошоки не сделали Лёню здоровым, а только пришибленным и примитивным. Один старый психиатр сказал как-то мне, что психиатры никого не вылечили от шизофрении, а снимали только психотическую симптоматику. Ну, раз не вылечили, то и я отменила лечение. В ту же ночь раздался страшный душераздирающий крик из Вовиной комнаты. Перепугались и сбежались соседи. Утром Вова не помнил, что с ним было. Мне стало страшно, что же это за лекарства такие, если при отмене их возникает ужас? Наверное, под их воздействием происходят какие-то существенные изменения в организме, он привыкает к ним и не может уже существовать без них, то есть придётся принимать их до конца дней.

Владимир мог бы поступить в любой престижный ВУЗ, но с белым билетом туда не брали. Он не поступил бы и во Фрязинский техникум электронных приборов, если бы не его халатность по отношению к своим вещам. Воры в Москве украли его чемодан со всеми документами, а в Кинешме ему выдали временный документ, заменяющий военный билет, и почему-то не указали статью Љ4. В техникум он поступил без труда. Все свои ошибки Владимир делал только по одному разу, и поэтому в техникуме он учился только на отлично, поражая педагогов отличными знаниями физики и математики. В Заречный к любимой девушке он больше не ездил, так как жена Тоня жила вместе с ним на частной квартире в Подмосковье. Он тратил пять часов на дорогу. В 1989 году у них родился сын, и им дали комнату в общежитии. Постоянные конфликты с женой гнали его из дома. Он сидел или в ленинской библиотеке или шатался по старому Арбату, где ему было очень интересно, где его уже многие знали. Его привлекли баптисты в свою религиозную организацию. Он с увлечением читал Библию и, благодаря хорошей памяти, стал знать её близко к тексту, уверовал в Бога. Он сделал свою радиостанцию и проводил по радио душеспасательные беседы для студентов общежития.

Дипломная работа перестала его интересовать. Наверное, он надеялся на свои способности, уверенный, что такой пустяк можно отложить на потом. Поэтому дипломную работу он защитил только на оценку "четыре" и красного диплома не получил. Этому способствовали трагические обстоятельства.

В конце февраля 1990 года он приехал ко мне в Кинешму, пытаясь обратить меня в свою веру, но я не поддавалась и рьяно отстаивала свои атеистические позиции. Очень расстроенный, Владимир поехал в Москву, но сошел с поезда на ближайшей остановке. Он вернулся назад, но не ко мне, а в Заречный, к няне и бабушке. Ему не нравилось то, что они лицемерно веруют в Бога, живут не по заповедям Христа. Некоторые отрывки из Библии он стал понимать буквально. Няня, хотя на словах и соглашалась с ним, но продолжала говорить только о том, что есть, что пить и во что одеться. Няня восхищалась им, а бабушка возражала, и тут вся злоба Вовы перекинулась на бабушку, а няня радовалась, как всегда, когда видела, что Вова ненавидит бабушку или меня. Бабушка не выдержала и уехала ко мне, оставив их вдвоём: пусть воркуют. Вот тут и произошло закономерное явление, как итог совместной работы природы и уродского воспитания. Мария Васильевна своими глазами первая из нашей семьи увидела безумие самого дорогого ей человека. Он перестал спать, есть и пить, стал вычислять с помощью математики формулу Бога, любви и прочего, стал беспокойным, выбегал на улицу, появился бред отношения, бред преследования, страхи Через пять дней Мария Васильевна вызвала скорую помощь, на её глазах (не на моих, Бог пожалел меня) Володе связали верёвкой руки, поместили в машину скорой помощи и повезли в Заволжск. Он был без сознания, врачи решили, что это черепно-мозговая травма, и отвезли в нейрохирургическое отделение города Кинешмы. Там его обследовали и перевезли в психиатрическую больницу, которая стояла рядом с нашим домом и имела тот же адрес: улица Макарова, 41.