Белая ворона (СИ)

Упрек был справедлив. Не стоило ожидать, что опытный и неглупый бывший полицейский не увидит пробелов в показанной ему картине. Алекс пожал плечами, откидываясь в кресле.

— Фергал, пойми и ты меня. Допустим, я признаюсь, что Анриетта Ресколь — моя давняя любовница. Это сильно что-то изменит? Все, что я знаю про арМоаля, я тебе рассказал. И не могу объяснить, почему связываю его с этим делом. Просто чутье так и кричит. Общих деловых партнеров ни у меня, ни у Анриетты с ним нет. Друзей — тоже, только светские знакомые. Мы вообще впервые встретились месяц назад на вечеринке. Он известный в богемных кругах камерограф, снимает обнаженную натуру. Говорят, очень хорошо снимает. Имеет репутацию порядочного человека, насколько ее можно иметь при таких увлечениях. Вот и все. Возможно, ему действительно просто приглянулся «Бархат» как возможное удачное вложение средств в Лундене. И официанта убил кто-то другой. А нагреватель в кладовой взорвался сам. Все это вполне может быть, но поодиночке. А вот вместе получается…

— Вместе получается целый мешок гремлинов в темноте, — согласился Фергал, устало потирая виски. — Хорошо, я попробую расспросить старых знакомых в полицейском управлении… На сегодня все?

— Все, — подтвердил Алекс, вставая. — И если будет что-то непонятно в традициях «Бархата», спрашивай. Я понимаю, неподготовленному человеку трудно понять, как думают и поступают его завсегдатаи.

— Да легче разобраться в жизни приюта для умалишенных, — буркнул Фергал, тоже поднимаясь. — Не сомневайся, еще как спрошу…

После ухода Бреслина Алекс невольно поморщился — разговор оставил неприятный осадок. Как объяснить окружающим, что мораль, основанная на взаимных договоренностях взрослых разумных людей, может быть такой странной, но вполне действенной? В «Бархате» никто никого не принуждает, устав клуба строго запрещает встречи со слишком юными или не способными управлять своими желаниями особами. Запрещены дурманные снадобья, не поощряется злоупотребление алкоголем… И самое главное — для многих людей посещение «Бархата» — единственная и бесценная возможность проявить укротить внутренних демонов.

Садясь в мобилер, он вспомнил Шэннон ап Дилвери, которую порядочные люди назвали бы извращенной развратницей. Только вот хватило бы у них самих порядочности изо всех сил спасать смертельно больную девушку, у которой, кроме Шэннон, никого нет? И в чем тогда истинная порядочность?

«Дигиталис» встретил его восторженным возгласом главного целителя, как раз пробегающего куда-то по просторному холлу:

— Алекс, милый мой мальчик! Вы ли это? Только не говорите, что решили позаботиться о своем здоровье и по этому поводу не выпьете рюмочку со старым Соломоном!

— Почтенный Соломон, как я могу отказаться? Но только рюмочку! Я не пью, когда вожу мобилер.

— Но вы-таки всегда водите мобилер, — всплеснул руками Соломон Цойреф, брат Эбенезера Цойрефа и давний знакомый Алекса, тот самый, что когда-то раз и навсегда отучил его от курения. — Вот и Эбенезер говорит, что вы всегда и весь в делах, так что ему просто стыдно работать меньше собственного начальника. А я говорю, что дела делами, но их все не переделать, а надо ведь и отдыхать. И это я как доктор говорю, прошу заметить, а братец отвечает, что мои медицинские советы ему не по карману, наглец мелкий. Идемте, Алекс, идемте, я вам решительно назначаю рюмку бренди — и не спорьте.

— Как скажете, почтенный Соломон, — улыбаясь, покорился Алекс. — Но если позволите, я все-таки по делу. Сегодня в вашу клинику привезли молодую женщину…

— Помню-помню, — закивал Цойреф, вцепившись в рукав Алекса и ведя его к себе в кабинет. — Такая милая девочка и такая глупая! Разве можно так себя мучить? Алекс, вы же ее начальник? Объясните девочке, что живая и здоровая она вам гораздо полезнее.

— Непременно, — согласился Алекс, устраиваясь в уютном кресле возле окна, за которым стремительно сгущались сумерки. — Почтенный Соломон, так что с нею?

— Ой, Алекс, да что там, кроме глупости! — махнул рукой Цойреф, тоже садясь в кресло и звоня в старомодный колокольчик, на звук которого из приемной тут же показалась секретарша. — Лиззи, деточка, подайте нам чаю и бренди. И найдите Мелвилла, пусть принесет мне бумаги тьены Уинни… Так вот, Алекс, у вашей девочки, дай Создатель ей здоровья, от переутомления резко поднялось давление крови. В ее возрасте нужно хорошо кушать и вовремя ложиться спать, а кофе пить для удовольствия, а не для того, чтобы работать днем и ночью. Нет, в самом деле, молодые люди невыносимы! Пороть их некому!

— Целиком и полностью согласен, — поддакнул Алекс. — И что же, она должна у вас остаться надолго?

— А вот это уже зависит исключительно от вас, — заулыбался Цойреф, снова всплескивая руками и даже слегка подскакивая на кресле. — Собственно говоря, мы готовы отпустить девочку хоть бы и сегодня. Все угрожающие здоровью симптомы — ах, вы не знаете доктора Мелвилла, такой талантливый мальчик — так вот Мелвилл их убрал. Анализы мы сделали. И вот тут возникла непредвиденная сложность…