Белфаст в марте (СИ)

Фел ни минуты не думала. Как только чемоданы занесли обратно в комнату, а измученная Билли, скрылась в старой стальные, Фел взяла ключи от машины и поторопилась в гараж. Она остановилась в незнакомом районе: простом, а может даже опасном. Марк стоял у подъезда, и ей казалось, что он торчит тут все пятнадцать минут, что она потратила на дорогу. Она не успела даже заблокировать двери, тут же оказалась в руках Марка и кнопку сигнализации нажимала не глядя, повиснув как тряпичная кукла.

 - Ты не уехала… - шепнул он. - Не уехала, черт бы тебя побрал!

Он практически внёс Фел в крошечную прихожую однокомнатной квартирки. Маленькая, симпатичная комната, в меру чисто, почти не неряшливо. Только оглядеться оказалось совсем некогда. Марк никогда раньше не проявлял такой настойчивости и уверенности, и Фел хотела было что-то возразить, но забыла про эту глупость почти сразу. С первым поцелуем. Какими сладкими бывают эти поцелуи, те, что уже не так невинны. Они никогда не заканчиваются «ничем», в самом этом поцелуе уже слишком много «чего-то». Так целуются любовники, укравшие чье-то время и торопящиеся скорее вернуть все долги; так целуются после долгой разлуки или почти состоявшейся потери, когда в общем-то торопиться уже некуда, но все ещё кажется, что человека вот вот заберут обратно в «далеко»; аналогично этому прощаются навсегда или почти навсегда (месяц, год, неделя). Фел и Марк чуть не попрощались, а значит их потеря почти состоялась. Их могли разделять сейчас часовые пояса и невозможное расстояние, а разделяла только одежда.

 - Прости, попроси, я остановлюсь, правда, - шепнул он, отрываясь на секунду. Они так и стояли в коридоре, дышали тяжело, выглядели будто пробежали стометровку.

- Нет, нет. Нет, - она помотала головой. - Нет. Мне только что стало ещё страшнее, я решила, что и вправду могла улететь.

- Ты бы и улетела, - на выдохе ответил Марк.

- Нет, не говори так, не пугай. Поцелуй.

Она расплавилась, растеклась и растворилась, ни на минуту не вспомнив строгое лицо бабушки, которая всего пару дней назад сказала, что вот вот познакомит Фел с женихом.

«Потом, потом, все потом!» - думала она.

Все случилось.

Она почти всегда рисовала это иначе, трепетнее и романтичнее, а вышло как вышло. И ничего бы Фел не стала менять. Марк спросил дважды, а она дважды сказала: «Все хорошо!». Потом, когда уже без одежды, без улыбки и с обожанием в глазах он замер над ней и спросил: «Хочешь?», она ответила: «Хочу!».

Они не были детьми, она у него не была первой, но все вышло так невинно и наивно. Им было жарко, нетерпеливо, а потом очень очень тихо.

 Под окном кто-то слушал U2, будто специально подбирал саундтрек к этой странной ночи.

Глава 17. Белфаст. 14 октября

«Ксавье все решит!» - повторяла про себя раз за разом Билли.

Она была уверена в этом на тысячу процентов, сама не знала почему, но верила в это так же свято, как в то, что Элен Сигар лучшая Эсмеральда всех времен и народов. Билли проснулась с улыбкой, впервые за очень долгое время, проснулась в своей старой спальне, старой удобной кровати в своей жизни, в кои то веки.

"Хавьер, мне плевать что там говорят и как ты строил бизнес. Ты мог бы даже убивать евреев или ирландцев, третировать негров или быть причиной атомной войны, а я бы все равно тебя любила! Что уж тут говорить. Ну ирландцев, конечно, убивать не стоило, а остальное пожалуйста.  

Слушай, я тут вспомнила, что у меня, блин, есть диплом!!! Вечером искала что-то, даже позвонила в центральное бюро судебно-медицинской экспертизы, но трубку никто не взял. Заразы! Как может быть закрыт морг с полдвенадцатого? А если я умру?? Смешно.  

Короче почему бы мне не пойти в коронеры, как я когда-то мечтала? Я сильно подогналась, когда тебя не стало, ну знаешь, мол, вдруг увижу на столе кого-то из девочек. Отчасти потому на тебя я смотреть не стала. Боялась, что больше никогда не смогу работать и моя не закончившаяся стажировка так и останется парой месяцев в морге со скальпелем в руках. Можно, конечно написать Педди и попроситься назад, но я всех кинула и молча ушла…