Белгравия

– Еще как может! Сьюзен, у меня ничего нет, совсем ничего. Я нищий. И всегда буду ничем.

Он встал, подошел к окну и стал смотреть вниз, на спешащих по своим делам людей. Все они жили своей повседневной жизнью, тогда как его собственная жизнь растворилась, как струйка дыма.

Сьюзен начинала понимать: похоже, и впрямь произошло нечто особенное.

– Да что стряслось? – спросила она.

– Я выяснил, что никогда не стану следующим графом Брокенхёрстом. Я не унаследую состояние дяди. И Лимингтон-Парк. И Брокенхёрст-Хаус. Не получу совсем ничего. Мне не достанется никакого наследства.

Джону было наплевать, что он выдает тайну Сьюзен. Анна и Джеймс Тренчард уже наверняка видели бумаги Софии и рано или поздно непременно кому-нибудь их покажут. А как же иначе. И тогда они узнают истину и опубликуют ее в газетах, чтобы прочитал весь мир.

– Не понимаю. – Это невероятное известие на время отвлекло Сьюзен от переживаний по поводу собственного незавидного положения. – Но кто же тогда наследник?

– Кто наследник? Да все тот же человек, Чарльз Поуп. Мой вечный соперник. Похоже, он родной внук моих дяди и тети.

– Но он же вроде как оказался сыном моего свекра? Так ты раньше говорил.

– Тогда я и впрямь так думал. Но ошибался. На самом деле он сын моего кузена Эдмунда.

– Тогда почему его не признали как сына Эдмунда? Почему он носит фамилию Поуп? Разве он не должен быть… Какой там титул учтивости?[34]

– Виконт Белласис.

– Отлично. Почему он не виконт Белласис?

– А он как раз таки виконт Белласис. – Джон горько рассмеялся. – Просто сам пока еще об этом не знает.

– Почему?

– Все думали, что Чарльз незаконнорожденный. Поэтому его и спрятали в приемной семье, дали другую фамилию, воспитывали подальше от Лондона.

Сьюзен слушала с неподдельным интересом. Ум ее работал, как паровоз новой железной дороги.

– А когда выяснилась правда?

– Это я выяснил правду! Ни Брокенхёрсты, ни Тренчарды еще ничего не знают. Эдмунд и дочь Тренчардов заключили брак. В Брюсселе. Накануне битвы при Ватерлоо. Но они думают, что венчание было спектаклем. Что это была уловка, дабы соблазнить Софию.

Сьюзен потрясла головой. Сколько тайн сразу! Стало быть, Софию, покойную сестру Оливера, чью память в доме чтили как священную, соблазнил Эдмунд Белласис. То есть на самом деле не соблазнил. По крайней мере, сперва они заключили брак. Осознать это все сразу было невозможно.

– Ты утверждаешь, они еще не знают правды?

– Думаю, что нет. Понимаешь, я попросил одного своего друга посмотреть этот документ, и брак оказался вполне законным.

Джон вытащил из внутреннего кармана пачку бумаг.

– Они считают, что священник, проводивший венчание, на самом деле был простым солдатом и поэтому церемония недействительна. Но все оказалось гораздо сложнее: да, он был солдатом, но при этом еще и англиканским священником. И доказательство этого у меня вот здесь.

– Я удивлена, что ты не сжег эти бумаги. Если никто еще ничего не знает.

Джон снова расхохотался:

– Напрасно удивляешься. Сжег бы, но нет смысла. У меня только копии, доказывающие законность брака. А оригиналы – у них.

– Но если никто не видел документов, найденных твоим другом…

– Рано или поздно и Тренчарды, и Брокенхёрсты все равно узнают правду. Не могут не узнать.

И тут Сьюзен сообразила, какой ей выпал шанс. Пожалуй, то, что Джон все потерял, даже к лучшему. Теперь ей будет гораздо проще добиться своей цели.

– Джон, – осторожно начала она, – если все действительно так ужасно и титула ты не получишь…

– И денег тоже.

– И денег, – кивнула она. – Тогда почему бы нам не пожениться? Я знаю, ты не выбрал бы меня, если бы рассчитывал стать главой семьи, но теперь ты навсегда остаешься сыном младшего сына. Я могу развестись с Оливером и обратиться за помощью к своему отцу. У него есть деньги, и много, а я его единственный ребенок. Я все унаследую. Мы с тобой заживем счастливо. Мы будем обеспечены. У нас родятся еще дети. Ты можешь взять патент на офицерский чин, или купим земли. Возможно, у тебя есть на примете более родовитые женщины, но мало кто из них сможет обеспечить тебя так, как я.

Сьюзен замолчала. Ей показалось, что она предложила Джону выгодную сделку. У нее будут муж и положение в обществе, а у него – средства, необходимые, чтобы жить как джентльмену. Чем плохо? Он ничего не потеряет, а, напротив, многое приобретет.

Джон в упор смотрел на любовницу; казалось, это продолжалось целую вечность.

Потом он запрокинул голову и засмеялся. Он не просто смеялся. Он ревел от смеха. Хохотал до тех пор, пока слезы не потекли по щекам. Потом остановился и повернулся к Сьюзен:

– Ты что, вообразила, будто я, Джон Белласис, племянник графа Брокенхёрста, чьи предки сражались еще в Крестовых походах, а потом участвовали чуть ли не во всех главных европейских сражениях, могу когда-нибудь… – Джон смотрел на нее со злобой; взгляд его глаз был жестким и холодным, как камень. – Ты всерьез вообразила, что я могу жениться на разведенной дочери какого-то грязного торговца?