Белгравия

И сразу поняла, что вопрос миссис Тренчард не понравился. С чего это служанке вдруг интересоваться, каким именно образом их включили в список избранных, приглашенных на бал, да и почему вообще их куда-то пригласили? Анна предпочла проигнорировать вопрос. Но он навел ее на размышления о странностях их жизни в Брюсселе и о том, как все для них переменилось с тех пор, как ее муж попался на глаза героическому герцогу Веллингтону. Правда, надо отдать должное Джеймсу Тренчарду: невзирая на обстоятельства – каким бы ожесточенным ни было сражение, какой бы пустынной ни оказалась местность, – он всегда умел, словно по мановению волшебной палочки, откуда-то добывать провиант. Недаром герцог называл его Волшебником. Похоже, Джеймс таковым на самом деле и был или, по крайней мере, старался казаться. Но успех лишь раздувал его непомерные амбиции. Муж Анны мечтал взобраться к недостижимым высотам общества, и от этого его продвижение по социальной лестнице только страдало. Джеймс Тренчард, сын простого торговца, за которого отец Анны в свое время категорически запретил ей выходить замуж, считал вполне естественным, что их принимает герцогиня. Анна назвала бы его амбиции смехотворными, если бы не одно обстоятельство: они уже не раз необъяснимым образом воплощались в жизнь.

Миссис Тренчард была намного образованнее мужа, как и подобает дочери школьного учителя. Когда они впервые встретились, такая партия была для него просто головокружительно выгодной, но сейчас Анна прекрасно понимала, что за это время Джеймс ушел далеко вперед. Она даже начала задумываться, как долго еще сможет поспевать за его фантастическим восхождением. Может быть, когда дети станут взрослыми, ей стоит удалиться в деревню, поселиться в простом сельском доме и предоставить мужу самостоятельно пробиваться к вершинам?

По молчанию хозяйки Эллис интуитивно почувствовала, что спросила невпопад. Она хотела было сказать какой-нибудь комплимент, чтобы загладить вину, но потом решила просто тихо посидеть: пусть буря утихнет сама собой.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Джеймс:

– София уже рассказала тебе? Он все устроил!

Анна глянула на камеристку:

– Спасибо, Эллис. Вернитесь, пожалуйста, ко мне через некоторое время.

Служанка вышла. Джеймс не смог сдержать улыбки.

– Ты делаешь мне выговор, что я строю планы, не соответствующие моему скромному положению, а сама отсылаешь служанку с таким видом, словно ты сама герцогиня.

– Надеюсь, ты шутишь, – ощетинилась Анна.

– А что такого? Что ты имеешь против герцогини Ричмонд?

– Ровным счетом ничего по той простой причине, что абсолютно ее не знаю, так же как и ты. – Анне захотелось внести нотку реальности в этот абсурд. – Именно поэтому мы не можем позволить себе навязываться бедной женщине и занимать в переполненном бальном зале места, которые по праву следовало бы отдать ее друзьям.

Но Джеймс был слишком возбужден, чтобы так легко спуститься с небес на землю.

– Ты ведь не всерьез это говоришь?

– Еще как всерьез, но ты же и слушать не станешь!

Она оказалась права. Охладить пыл мужа не было никакой надежды.

– Анни, да такой шанс выпадает раз в жизни! Только представь: там будет герцог! Даже два герцога, если уж на то пошло. Мой командир и муж нашей хозяйки.

– Вот именно.

– И сам принц Оранский! – Он замолчал, переполняемый восторгом. – Джеймс Тренчард, начинавший свою карьеру за прилавком на рынке Ковент-Гарден, готовится танцевать с настоящей принцессой!

– Не вздумай никого приглашать на танец! Ты только поставишь нас обоих в неловкое положение.

– Ладно, там видно будет.

– Я не шучу. Хватит уже того, что ты подзуживаешь Софию.

Джеймс нахмурился:

– Ты напрасно сомневаешься, у мальчика вполне серьезные намерения. Я уверен.

– Что за глупости! – с раздражением замотала головой Анна. – Какие бы намерения у него ни были, он не пара нашей Софии. Что касается выбора супруги, то тут лорд Белласис себе не хозяин, так что ничем хорошим эта история закончиться не может.

С улицы послышался грохот, и Анна выглянула на балкон, дабы узнать, что там происходит. Окна ее спальни выходили на широкий и оживленный проспект. Внизу мимо дома маршировали несколько солдат в алых мундирах, и солнечные лучи сверкали на расшитых золотом галунах.

«Как странно, – подумала Анна, – все вокруг говорит о неминуемом сражении, а мы обсуждаем предстоящий бал».

Она вернулась в комнату.

– Поживем – увидим, – продолжая разговор, заявил Джеймс, упорно не желавший расставаться со своими иллюзиями. У него на лице застыло выражение обиженного четырехлетнего ребенка.

– Имей в виду, если из-за всей этой чепухи, которую ты внушаешь Софии, она попадет в беду, винить во всем я буду только тебя.

– Договорились.

– А заставлять несчастного молодого человека выпрашивать у тетушки приглашения – это донельзя унизительно.

Джеймс потерял терпение:

– Тебе не удастся расстроить наш визит! Я этого не позволю!

– Мне и не нужно ничего делать. Все расстроится само собой.