Белгравия

Сердце у него взмыло ввысь, когда карета наконец въехала в высокие, медового цвета ворота. В конце длинной подъездной аллеи стоял изящный трехэтажный особняк, пребывавший сейчас в гораздо более ухоженном виде, чем в 1825 году, когда мать впервые его увидела. Преисполнившись грандиозных замыслов, Джеймс велел тогда жене найти для семьи «гнездышко» в деревне. Он рассчитывал, что Анна приобретет скромный домик в каком-нибудь достойном, удобно расположенном месте: в Хартфордшире или Суррее, а может, и сравнительно недалеко от Лондона. Но Анна распорядилась иначе. Случайно наткнувшись на Гленвилл – прекрасный образчик архитектуры переходного периода, когда мода повернулась от средневековой готики к ренессансному классицизму, окруженный садами, парками и тысячами акров возделываемых земель, – миссис Тренчард поняла, что именно его и искала. Может быть, даже всю жизнь. Правда, в здании встречались чуть ли не все виды гнили и жучков-древоточцев, не говоря уже о протекающей в нескольких местах крыше, и сначала Джеймс отказался. Глава семейства видел в мечтах нечто совсем иное. Ему не улыбалось жить в Сомерсете, да к тому же он хотел приобрести уже готовый дом, который не надо будет почти полностью перестраивать. Однако Анна настояла на своем, что за всю семейную жизнь делала лишь считаные разы.

Теперь, спустя почти двадцать лет, оба считали Гленвилл ее главным достижением. Анна методично восстановила дом, влюбившись в его маленькие странности: каменных обезьянок, карабкающихся по крыше мансарды в голландском стиле; скульптуры Девятерых Достойных[28], каждая в своей нише, стоявшие вдоль восточного фасада. Порой Джеймсу приходило в голову, что этот самозабвенный труд жена рассматривает в качестве своего рода компенсации: если Анна не смогла спасти собственную дочь, то по крайней мере она постарается спасти этот дивный старый дом. И усилия миссис Тренчард оказались ненапрасными: в Гленвилл словно бы вдохнули новую жизнь, и он все ярче сиял новым светом.

Подлинным триумфом Анны стали сады, разбитые ею на пустырях. Когда карета остановилась перед домом, старший садовник Хупер уже ждал госпожу. Но прежде чем она могла поздороваться и побеседовать с ним, необходимо было соблюсти положенные ритуалы. Тёртон, выехавший из Лондона раньше хозяев, вышел вперед и открыл дверь кареты.

– Мадам, – сказал дворецкий, когда Анна спускалась по ступенькам, держа под мышкой собаку, – надеюсь, путешествие было приятным?

Голос у него был чуть усталым. К поместью Тёртон испытывал примерно те же чувства, что и миссис Оливер. Он тоже ненавидел утомительную дорогу сюда, но еще больше Тёртону не нравилось, что во время этих бессмысленных выездов ему приходилось иметь дело с местной прислугой, квалификация которой оставляла желать лучшего. В отличие от большинства аристократов, чьи основные резиденции находились в родовых поместьях, Тренчарды обосновались в Лондоне. Поэтому основной штат слуг содержался там, и лишь небольшая их группа ездила в Сомерсет и обратно. В Гленвилл семью сопровождали только Тёртон, Эллис, Спир и лакей Билли, в обязанности которого также входило одевать Оливера. Кухарка, миссис Бэббидж, тоже поначалу проделывала весь немалый путь, но поскольку с ее приездом на кухне всякий раз неизбежно возникали скандалы, сильно мешавшие работе, Анна решила нанять женщину из местных, миссис Адамс: та была попроще в общении и вряд ли надумала бы требовать ингредиенты, за которыми надо посылать в столицу. В результате с лица дворецкого не сходило выражение страдания: меню в сельской местности казалось ему слишком простым, а обслуживание – более медленным, чем следовало.

– Благодарю вас, Тёртон. Надеюсь, все уже обосновались?

– С учетом обстоятельств, делаем все, что можем, – трагическим тоном ответил он, но Анна не собиралась немедленно по приезде заниматься проблемами прислуги.

Она прекрасно знала о чувствах Тёртона, но придерживалась мнения, что для процветания Гленвилла необходима в первую очередь поддержка местных жителей, а это означало, что им следует нанимать детей фермеров-арендаторов и работников, занятых в поместье. Куда еще было податься молодым людям? Им нужна была работа, и долгом помещиков было ее обеспечить. Вот какими соображениями руководствовалась Анна, и ее совершенно не заботило, что Тёртона это раздражало.

– А, Хупер! – воскликнула она и, потирая руки, подошла к садовнику. – Какие у вас есть для меня новости?

– Дорогая, – окликнул жену Джеймс Тренчард, – не хочешь сперва зайти внутрь? Ты, должно быть, устала.

– Сейчас приду. Я только хочу услышать, что происходило в саду, пока нас не было. И Агнессе надо погулять.

– Смотри не переутомись, – сказал Джеймс, заходя в дом со всеми остальными.

На самом деле он не имел ничего против. Он любил, когда его жена чувствовала себя счастливой, а в Гленвилле Анна всегда была счастлива.