Белинда

И звонок не заставил себя долго ждать. На этот раз звонил Олли. Те самые юристы заглянули к нему в театр. Они сообщили ему, будто у меня психическое расстройство, я сбежала из дома, могу здорово себе навредить и Джи-Джи не вправе решать, что для меня хорошо, а что плохо. Если Олли хоть что-то увидит или услышит, то должен позвонить напрямую Марти Морески, который, кстати, был всегда большим поклонником таланта Олли. И вообще Марти в скором времени прилетит в Нью-Йорк, чтобы обсудить возможность экранизации «Багрового Марди-Гра». По мнению Марти, этот фильм гораздо перспективнее экранизации «Долли Роуз».

Чушь собачья! Откуда у Марти время летать в Нью-Йорк ради сделки по какому-то там фильму?! Нет, то была скрытая угроза. И Олли это прекрасно понимал. И я тоже это прекрасно понимала.

— Послушай меня, моя дорогая, — произнес Олли самым что ни на есть театральным голосом. — Я люблю Джи-Джи. И если уж быть до конца откровенным, я не могу жить без него. Мой маленький эксперимент попробовать обойтись без Джи-Джи не удался. Это оказалось выше наших сил. Но те люди буквально ходят за Джи-Джи по пятам. Возможно, они уже в курсе, что он тебя видел. Бога ради, Белинда, не навязывай мне подобную роль. Я еще ни разу в жизни ни в одной из моих постановок не исполнял роль негодяя.

Итак, до свидания, Нью-Йорк!

Ну и куда может податься сбежавший из дома ребенок? Куда может податься ребенок, которому смертельно надоели снег, ледяной ветер и грязь Нью-Йорка? И что это за рай такой для уличных детей, где на тебя не наезжают полицейские просто потому, что сиротские приюты уже переполнены?

Я немедленно позвонила в аэропорт. Ближайший рейс был на Сан-Франциско, вылет из аэропорта Кеннеди через два часа. Я собрала дорожную сумку, пересчитала деньги, отказалась от телефона и коммунальных услуг и рванула из Нью-Йорка.

Я позвонила папе перед самой посадкой. Папа ужасно расстроился. Юристы, или кем бы они ни были, заглянули к Олли в Сохо. Они опросили соседей. Но когда я сказала папе, что я в аэропорту и у меня только пять минут, он совсем расклеился.

Я еще никогда не видела папу плачущим. Но сейчас он действительно расплакался в трубку.

Он сказал, что немедленно приедет и я должна его подождать. Мы вместе вернемся в Европу, и плевать ему на все. Он никогда не простит Олли того дурацкого звонка. И на салон ему тоже плевать. Папа разваливался на куски прямо на глазах.

— Перестань, папочка! Не надо! — попыталась я его успокоить. — Ты рискуешь гораздо больше, чем Олли Бун. Я тебе обязательно позвоню. Обещаю. И даже не знаю, как тебя благодарить за все, что ты для меня сделал. Передай Олли, что я уехала. Сделай это за меня. — И тут я не выдержала и заплакала. Самолет вот-вот должен был взлететь, и времени у меня осталось только на то, чтобы сказать: — Папа, я люблю тебя!

Сан-Франциско превзошел мои самые смелые фантазии.

Возможно, все выглядело бы несколько по-другому, если бы я приехала прямо из Европы, с живописных улиц Парижа или Рима. Но после зимнего Нью-Йорка Сан-Франциско показался мне самым красивым городом на земле.

Я только что брела по снегу на пронизывающем ветру — и вот уже гуляю по тихим солнечным улочкам, застроенным викторианскими особняками. Я даже проехалась на трамвае до залива, а еще прогулялась по тенистому парку «Золотые ворота».

Я и не знала, что в Америке есть подобные города. По сравнению с ним Лос-Анджелес, с его пыльными улицами, выглядел просто по-дурацки, а Даллас, с его башнями и автотрассами, — холодным и бездушным.

Здесь в первый же день нашлись ребята, готовые мне помочь. Я получила комнату в общей квартире на Пейдж-стрит. Мне казалось, что в Сан-Франциско со мной не может случиться ничего дурного, и я тут же стала искать пути изготовления фальшивого удостоверения личности. Я шлялась по Хейт-стрит в надежде встретить бродяжек вроде себя и фланировала по Полк-стрит с двумя работавшими по вызову геями, с которыми успела подружиться.

В первый же субботний вечер мы, прихватив бутылочку вина, отправились на вечеринку в Виста-Пойнт. Небо было ясным и безоблачным, на синей воде едва заметно покачивались маленькие парусные лодки, а город вдали казался белоснежным. Можешь себе представить, какое все это произвело на меня впечатление? Даже окутавший город туман больше походил на белый дымок вокруг сияющих башен Золотых ворот.

Но, как ты сам знаешь, все хорошее когда-то кончается. Три недели спустя я чуть было не стала жертвой ограбления. Какой-то парень напал на меня в подъезде и попытался вырвать сумку. Но я вцепилась в нее обеими руками и принялась орать как резаная. И слава богу, он убежал. Ведь в сумочке лежали все мои дорожные чеки. Я так испугалась, что спрятала чеки от греха подальше под половицами.