Белинда

Я, опустив глаза, машинально разглядывал роскошную серую плитку внизу, на полу. Из великолепных фонтанов струилась вода, пары кружились под музыку камерных оркестров, каменные террасы, как вавилонские сады, простирались ввысь, к кусочку неба над ними.

И женщина, которая стояла рядом со мной в стеклянной кабине, казалась такой же глянцевой и ненатуральной, как и окружающий нас здесь мир. Лифт остановился. Моя спутница, точно призрак, проскользнула мимо меня.

— Идите за мной, мистер Уокер, — приказала она.

Она действительно была богиней. По сравнению с ней Белинда казалась совсем маленькой и хрупкой. Бонни же, с ее удлиненными пальцами рук, красивым разворотом ног, скрытых складками накидки, изящно очерченным крупным ртом, выглядела слишком уж идеальной, чтобы быть настоящей.

— Что, черт возьми, вы имели в виду, говоря, что больше не желаете видеть свою дочь? — резко спросил я, так и не решившись выйти из лифта. — Как вы посмели мне такое сказать?!

— Идите за мной, мистер Уокер! — повторила Бонни и, схватив меня за рукав, потянула за собой.

— Какого черта! Что все это значит?

— Хорошо, мистер Уокер, — проронила Бонни и вставила ключ в дверь.

Грациозно взметая в стороны полы накидки, Бонни прошла в гостиную и скинула капюшон. Волосы каскадом рассыпались по ее плечам, но ни одна прядка не выбилась из прически.

Обстановка апартаментов отличалась роскошной простотой. Бесформенная новая гостиничная мебель, грубый новый гостиничный ковер. За окнами от пола до потолка виднелись городские джунгли без претензии на стиль или изящество.

Бонни небрежно уронила накидку на кресло. Ее грудь под тонкой шерстяной тканью производила ошеломляющее впечатление, причем даже не из-за размера, а по сравнению с тонюсенькой талией. Обтягивающая юбка придавала движению ее бедер какой-то, если можно так выразиться, вызывающий шик.

Интересно, каково это быть днем и ночью подле такой идеальной женщины? Разве рядом с ней есть место для кого-то еще? Да, но что касается Белинды, красота ее была совсем иного свойства. Как бы получше объяснить? Здесь даже не годятся такие сравнения, как богиня и нимфа, роза и бутон.

Она сняла темные очки и обвела томным взглядом комнату, точно хотела, прежде чем глаза наткнутся на острые углы, впитать в себя приглушенный свет. А потом она посмотрела на меня, и я был потрясен ее сходством с дочерью. Те же скулы, тот же разрез больших глаз, даже выражение лица чем-то похоже. Хотя и с годами у Белинды не будет такого точеного носа, изящно вырезанных губ, такой вызывающей сексапильности.

— Теперь я понимаю, почему вы ей нравитесь, мистер Уокер, — произнесла Бонни все тем же до одури вежливым тоном. Можно даже сказать, приветливо. — Вы не только очень приятный, но и весьма привлекательный мужчина.

Она достала из сумочки сигарету, и я, машинально взяв с журнального столика фирменные спички, дал ей прикурить.

Ты когда-нибудь видела, как Белинда показывает фокус со спичками? Удивительное зрелище!

— Вы гораздо лучше, чем на фотографиях, — произнесла Бонни, пустив колечко дыма. — Этакий старомодный тип мужчины.

— Знаю, — холодно ответил я.

У Бонни была такая же безупречная загорелая кожа, как у Белинды, и ослепительно-белые зубы. И ни единой морщинки, которая говорила бы о возрасте или связанных с ним переживаниях. А ведь даже Алекс не смог избежать следов старения.

— Продолжайте, мисс Бланшар. Я люблю вашу дочь, и вы об этом знаете. А теперь объясните, к чему вы клоните.

— Я тоже ее люблю, мистер Уокер. Иначе мы с вами здесь не разговаривали бы. И хочу, чтобы вы взяли на себя все заботы о ней на определенный период. Пока она не достигнет того возраста, когда сама сможет о себе позаботиться.

Бонни опустилась на маленький красный диванчик, я занял стул напротив. Я закурил сигарету и, к своему удивлению, обнаружил, что машинально перед уходом положил в карман сигареты Белинды.

— Вы хотите, чтобы я взял на себя все заботы о Белинде, — словно робот, повторил я.

Первый шок уже прошел, а с ним — и приступ паники, но зато злость только усилилась.

Неожиданно на лице у Бонни появились следы усталости, и в глазах проскользнуло нечто вроде внутреннего напряжения. Хотя если бы не увеличивающие линзы очков, я, быть может, ничего и не заметил бы. У Бонни даже не было морщинок в углу глаз. Поистине неземная женщина! И меня снова поразила ее неприкрытая чувственность. Ее шерстяное платье отличалось спартанской простотой, так же как и строгие золотые украшения, и все же было в сидящей передо мной красавице нечто искусственное. Интересно, каково это — заниматься с ней любовью?

— Хотите чего-нибудь выпить, мистер Уокер? — спросила она.

На предмете мебели непонятного предназначения, который вполне мог оказаться буфетом, стоял поднос с самыми разными напитками.

— Нет. Я хотел бы поскорее перейти к делу. Не понимаю, чего вы от меня хотите и о чем вы говорите. Вы играете в какие-то весьма странные игры.