Белинда

Глаза у нее были даже не голубые, а темно-синие. Синие-синие. Она проскользнула мимо меня в стеклянную кабину. Узкая кость, прямая осанка.

— Конечно хочу, — спохватился я. — Это прием для прессы. Будет толпа народу.

Вот видишь, как все официально. Я не какой-нибудь растлитель малолетних, и никто здесь не собирается хватать тебя за твои роскошные волосы. Роскошные волосы с золотистыми прядями. Вполне натуральный цвет. Но платиновым его точно не назовешь.

— А я-то думала, тебя уже ноги не держат, — заметила Джоди.

Лифт бесшумно взмыл вверх, на крышу старого здания, и неожиданно перед нами внизу раскинулся город во всей своей красоте. Юнион-сквер стала совсем крошечной.

Белинда подняла на меня глаза и, когда я посмотрел на нее, снова улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. В левой руке она держала книгу, а в правой — сигарету, которую выудила из кармана блузки. «Голуаз», смятая голубая пачка.

Я потянулся за зажигалкой.

— Нет. Смотрите, что я сейчас сделаю, — сказала она, не вынимая сигарету изо рта.

Той же рукой она вытащила из кармана спички в бумажной обертке, достала одну, согнула ее, закрыла книжечку со спичками и щелкнула по спичке большим пальцем. Я знал этот трюк, но даже подумать не мог, что она собирается его показать.

— Видите? — сказала она, поднося зажженную спичку к сигарете. — Я только что научилась.

Я не смог сдержать смех. Джоди бросила на нее удивленный взгляд. А я уже хохотал во весь голос.

— Да, здорово. Ты сделала это просто замечательно, — похвалил ее я.

— А не рановато ли тебе курить? — спросила Джоди. — Думаю, тебе еще рано курить.

— Отстань от нее. Мы идем на прием, — вступился я за Белинду.

Та давилась от смеха, не спуская с меня внимательных глаз. Я снова погладил ее по голове, потрогав заколку, державшую волосы. Большую серебряную заколку. Волосы у Белинды были настолько густые, что их хватило бы на двоих. А еще мне ужасно хотелось прикоснуться к ее щеке, потрогать ямочки.

Она опустила глаза и, не вынимая сигареты изо рта, порылась в сумке и достала большие солнцезащитные очки.

— Думаю, ей еще рано курить, — не сдавалась Джоди. — Тем более в лифте.

— Но ведь, кроме нас, в лифте никого нет!

Когда двери лифта открылись, Белинда уже была в темных очках.

— Теперь ты в безопасности. Так тебя никто не узнает, — улыбнулся я.

В ответ она только удивленно на меня посмотрела. Массивная квадратная оправа еще сильнее подчеркивала прелесть пухлых губ и нежных щек. У нее была бархатистая, как у ребенка, кожа. Я уже с трудом сдерживался.

— Осторожность никогда не помешает, — ответила она.

Масло. Вот на что был похож ее голос. Масло, которое я, кстати, люблю больше карамели.

В апартаментах, где было не протолкнуться, стояло плотное облако сигаретного дыма. Я услышал хорошо поставленный голос Алекса Клементайна. Мы прошли мимо кулинарной королевы Урсулы Холл, окруженной поклонниками. Я крепко ухватил Белинду за руку и стал протискиваться к бару, время от времени отвечая на приветствия. Я заказал виски с водой, и Белинда шепотом попросила того же. Я решил рискнуть.

У нее были такие мягкие пухлые щечки, что мне захотелось поцеловать их, а еще ее розовый, похожий на конфетку рот.

Вот бы увлечь ее в уголок и разговорить, при этом постараться запомнить каждую черточку, чтобы потом запечатлеть на бумаге. Надо объяснить, зачем мне это нужно, и она все поймет. Ведь в желании ее нарисовать нет ничего порочного.

На самом деле я уже видел ее на страницах своей книги, а ее имя рождало в уме цепочки слов, словно строки старого стихотворения Огдена Нэша: «Белинда жила в маленьком беленьком домике…»

Когда она потянулась за стаканом, на ее руке сверкнул золотой браслет. Бледно-розовые стекла очков позволяли мне разглядеть ее глаза. Руки ее были покрыты чуть заметным светлым пушком. Белинда озиралась вокруг, будто ей здесь совсем не нравилось, и она уже начала обращать на себя внимание. Но разве на нее можно было не смотреть! Она опустила голову, точно ей вдруг стало неловко. Тут я впервые обратил внимание на ее грудь под белой блузкой. Очень хорошо развитая грудь. Воротничок неплотно прилегал к шее, и я увидел загорелое тело.

Можете себе представить взрослую грудь у такой маленькой девочки?

Я взял напитки и поспешил отойти подальше от бармена. Эх, зря я не заказал джина! Ведь то, что было у меня в стаканах, никак не могло сойти за слабоалкогольный напиток.

Кто-то тронул меня за плечо. Энди Фишер — обозреватель из «Окленд трибьюн» и мой старый друг. От неожиданности я чуть было не расплескал виски.

— Меня одно интересует. Только одно, — ухмыльнулся Энди, бросив на Белинду оценивающий взгляд. — Ты что, и детей тоже любишь?

— Очень смешно, Энди!

Белинда уже почти затерялась среди гостей, и я поспешил за ней.

— Ну серьезно, Джереми! Ты никогда не говорил мне, что тебе нравятся дети. Вот это я и хотел бы узнать.

— Энди, спроси у Джоди. Джоди знает все.

Неожиданно я заметил в толпе профиль Алекса.