Белинский

В 1841 г. Белинский анализирует сущность представлений и понятий, подчеркивая различия между ними. В трактовке этих категорий видно влияние как диалектики, так и идеализма Гегеля. Подобно немецкому философу, критик ставит представление ниже понятия и считает его простой эмпирической формой, не охватывающей главного — перехода от одного явления к другому. Понятие Белинский называет философской мыслью, или идеей. Он рассматривает его как нечто живое, способное к органическому развитию и заключающее в себе две стороны, которые представляют собой единство противоположностей и борются друг с другом. Каждая из этих сторон имеет свою долю истины и свою долю лжи, а искомая истина заключается в их примирении, в их слиянии, результатом чего становится новое понятие. Здесь Белинский рассуждает почти по Гегелю, рассматривавшему понятие как движение, как «переход» на основе единства и борьбы противоположностей. Но если для Гегеля исследование процесса движения понятий было преобладающей задачей, то для Белинского главным было установление их связи с жизнью.

Останавливаясь на различных методах познания, Белинский характеризует аналитический метод и отмечает его большое значение. Он говорит, что для познания истины необходимо «разъединение идеи от формы, разложение элементов, образующих собою данную истину или данное явление. Это действие разума отнюдь не отвратительный анатомический процесс, разрушающий прекрасное явление для того, чтобы определить его значение. Разум разрушает явление для того, чтобы оживить его для себя в новой красоте и в новой жизни… От процесса разлагающего разума умирают только такие явления, в которых разум не находит ничего своего и объявляет их только эмпирически существующими, но не действительными» (3, 6, 270). Здесь форма идеалистична, но за ней скрывается правильная мысль о том, что путем анализа мышление не отходит от истины, а приближается к ней. отделяя ее от лжи и глубже проникая в суть явления.

На основе идеалистической диалектики Белинский разбирает и вопрос об абстракции как методе научного познания. «До постижения идеи, — говорит он, — мы доходим искусственным путем отвлечения: следовательно, идея сама по себе есть только одна сторона предмета, искусственно отделяемая нами от живой всецелости предмета, для того чтоб нам можно было отрешиться от непосредственного, эмпирического способа понимать этот предмет» (3, 6

, 582). Но критик знает, что познание не может закончиться абстракцией. Еще в одном из писем Бакунину он писал, что знание всякой действительности, чтобы быть истинным, должно быть конкретным. Он и к понятию конкретного подходит диалектически и определяет его как единство всех сторон, всех элементов предмета.

Какую роль в теории познания Белинский отводит практике? Вся его философия пронизана идеей о единстве теории и практики. Он не рассматривает практику как материально-производственную деятельность людей, но он видит в ней форму общественной деятельности. Он приближается к пониманию, что наука, теория возникает и развивается на основе практических потребностей людей.

В своей ранней статье «Опыт системы нравственной философии А. Дроздова», в которой он превозносит априорное познание и отрицает значение эмпирического, критик пытается вместе с тем поставить вопрос об опыте, т. е. о совокупности фактов как о критерии истины. Он высказывает мысль о возможности «поверки умозрения опытом». «Если умозрение верно, то опыт непременно должен подтверждать его в приложении… Если факты поняты верно, они непременно должны подтверждать умозрение…» (3, 2, 243). Однако этот правильный тезис обосновывается критиком в чисто идеалистическом духе: он утверждает, что само «опытное знание» есть умозрительное, что факт имеет значение не сам по себе, а по тому понятию, которое мы к нему прилагаем. В более зрелых своих произведениях Белинский говорит о единстве теории и практики в процессе познания, причем первенствующую роль отводит практике. «Так как человек не только существует, но еще и мыслит, то всякий предмет, в отношении к нему, существует не только практически, но и теоретически, и человек только тогда вполне владеет предметом, когда схватывает его с этих обеих сторон. Но одно практическое обладание предметом еще значит что-нибудь, тогда как одно Теоретическое ровно ничего не значит» (3, 7

, 391–392). Белинский называет ложным и пустым все, что «не подходит под мерку практического применения» (3, 7, 389). «Дело — в деле» (3, 7, 392), — заявляет он.