Белка в колесе

Натешившись, деды почти одновременно опустились и стали прощаться.

— Ну что, до завтра?

— До завтра. И спасибо, Петрович.

— О чем речь. Или тебя не я воспитывал?

Тот пожал Генералу руку, и, сев в автобус, они удалились.

47

Мы высадились из транспортного самолета на аэродроме в Грозном, чтобы тут же пересесть на вертолет. И вот под нами горы. Величественные, покрытые снежными шапками вершины подернуты голубоватой дымкой. Кое-где облачный покров накрыл землю плотным одеялом, и из него торчат, создавая фантастическую картину, остроконечные пики и кряжи. Облака кончились, впереди зеленеет долина с неширокой речушкой. Тогда, еще при Союзе, мы любили ходить на Кавказ. Но увы. Чьи-то амбиции отрезали этот райский уголок от остального мира, превратив в театр боевых действий. Мне вспомнилась Швейцария и ее неторопливый и размеренный уклад. Да, конечно, когда-то и там было не всё хорошо. Но они смогли вырасти из коротких штанишек междоусобных дрязг и неурядиц. И, повзрослев, вступить в Объединенную Европу. Эти же, имея за плечами тысячелетнюю историю, так и остались в подростковом возрасте. И, как испорченные дети, пытаются решить все проблемы с помощью силы и обмана. Или они в принципе не способны повзрослеть? Я всё больше стал склоняться на сторону правителей Земли, которой помогли умереть. Уж лучше так, один раз накрыть покрывалом из пятидесяти «G» и больше к этому не возвращаться. Чем годами вылавливать отдельных блох, кусающих исподтишка и не дающих покоя всему организму.

А горы были прекрасны, спокойные в своем равнодушном величии. Долина сверху казалась девственно чистой, а тишина незыблемой. И могла оставаться такой еще годы и годы. Мы пролетели над озером. Настолько неправдоподобно синим, что представлялось нарисованным. Но я знал, что это отражение неба. А вода в нем чиста и прозрачна, и можно разглядеть каждый камешек на дне.

— Пора, — Виктор хлопнул меня по плечу, — за тем перевалом их база, а мы высадимся здесь. Потом бросок через кряж, и накроем всех одним махом.

Он сиганул вниз, и я не стал медлить. А за мной словно горох посыпались бойцы, облаченные в модули.

Приземлившись, обступили майора. Он раскрыл планшет и водил по нему карандашом.

— Завод и склады сырья находятся вот тут. — Ткнув в карту, он обернулся и показал рукой на перевал. — В общем, начинаем, а дальше по обстоятельствам.

Горный хребет был невысоким, метров двести, и мы преодолели его за один прыжок. Под нами как на ладони открылись несколько строений, и все открыли огонь. Я тоже стал палить по выбегавшим людям и вовсю пользовался гранатометом. Нас было двадцать четыре человека, их же около тридцати. Но на нас работал фактор внезапности, да и вообще…

Человек двадцать мы убили, пятеро убежали в горы, а еще пятеро попытались сдаться в плен. Но на войне как на войне, и капитуляцию никто не принял.

После боя я спросил у майора, чем вызвана такая жестокость. И в ответ услышал, что одного боевика он брал в плен трижды за один месяц. А гуманисты отпускали. И «гуманисты» звучало в его устах как ругательство.

У нас имелись двое легкораненых, но мудрить я не стал. Ну не прикажешь же майору отстранить двух человек на основании голословных утверждений. Да и, кто знает, может, как раз кто-то из этих двоих спас жизнь товарищу или мне, убив именно того боевика…

— Что с сырьем? — спросил Виктор у майора.

— И сырье, и готовое зелье подлежат уничтожению.

— Погоди, майор. Пусть капитан возьмет пробы на анализ. — И Виктор кивнул мне.

Я вошел в одну из хибар, заваленную мешками. Вполне мирная сельская картина, если б в мешках лежал не опиум-сырец. Да тут его около тонны. Я «выкинул» в коридор штук десять и вышел наружу:

— Порядок.

— Возьми пробу готовой продукции.

И я заглянул в соседний сарай, чтобы прихватить килограммов двадцать героина.

Под остальное заложили взрывчатку, а мы поспешили к месту сбора. Вот и вертолет, но я не стал дожидаться посадки, а, рискуя попасть под винт, запрыгнул в кабину. Моему примеру, однако, никто не последовал. Видимо, оценив ситуацию, Генерал приказал отставать, и вертолет опустился. Ребята с уважением посматривали на меня, а Виктор пригрозил:

— Смотри, капитан. Влеплю два наряда вне очереди.

Погрузившись в транспортный самолет, немного выпили. Десантура любовно поглаживала «кузнечиков», и в глазах у них явно читался вопрос.

— Да ваши они, ваши, — успокоил Генерал. — Вот погодите, наладим производство — у всей армии такие будут.

В Москве, тепло попрощавшись, мы отправились в Приют.

— Много взял?

— Да где-то с полтонны. И готового двадцать килограммов.

— Надеюсь, этого хватит. И в ближайшем будущем не будем отвлекаться по пустякам.

— Сэнсэй, — спросили, — а что дальше? Нельзя ведь жить на два дома всё время. Или вы намерены колонизировать тот мир?

— Возможно, и намерен. Вот только сначала надо решить вопрос с нашими друзьями.

— Что за вопрос?

— Да так… Хоть и не родные, а там жили наши братья. И не хотелось бы, чтобы их смерть кое-кому сошла с рук. А уж потом подумаем и о заселении.

— И вы это серьезно?

— Более чем.