Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

— Звали. Первую. Он женился двадцати двух лет от роду на некоей Женевьеве Люзиньи. Через десять лет она умерла от рака крови. Детей у них не было. В 1978-м женился вторично, на Алисе Гоше. У них двое сыновей.

— Да, я их знаю в лицо.

— Вроде все. Тусклая жизнь, тусклая карьера, унылая равнина, безрадостный удел. Как сосед он вам, надо полагать, хлопот не доставляет. На него ни разу не подавались жалобы, скажем, на шум в неурочное время. Знаете, мадам Кортес, мне кажется, этот ваш Юноша толком прожил в своей жизни только эти три месяца на съемках «Шарады», а все остальное время провел в спячке. В семнадцать лет вышел на пенсию! Не понимаю, как вы собираетесь из этого сделать роман?

— Вы же не читали его дневник. И про жизнь Кэри Гранта вы вряд ли наслышаны.

— Ну, так или иначе, рад был вам помочь. Если что — обращайтесь. Я всегда к вашим услугам.

Жозефина купила в аптеке ушные капли для Дю Геклена, вернулась домой и раскрыла черную тетрадку. Теперь за неуверенным рассказом Юноши ей отчетливо виделась тонкая, хрупкая шея мсье Буассона, его склоненная голова, и слышалось, как он хрипло кашляет в перчатку.

«Сегодня 18 апреля — день его рождения. Ему исполняется пятьдесят девять. Отмечали на съемочной площадке. Ему поднесли торт с двадцатью свечами. Всего двадцать! «Потому что для нас, Кэри, — объяснил продюсер, — вы всегда будете молодым!» Он в ответ произнес коротенький благодарственный спич, очень смешной. Сначала сказал так: «Вот, я достиг того почтенного возраста, когда уже не я бегаю за женщинами, а женщины бегают за мной, и это очень приятно». Все засмеялись. Он добавил, что ему уже без малого шестьдесят, а он по-прежнему простофиля простофилей, и непонятно, как он вообще умудрился сделать карьеру. Вот недавно отказался от роли, которая в итоге досталась Рексу Харрисону, в «Моей прекрасной леди», потом от той, что сыграл Джеймс Мейсон в «Звезда родилась», потом от роли Грегори Пека в «Римских каникулах», от роли Хамфри Богарта в «Сабрине», от еще одной роли Мейсона — в «Лолите»… «На этом, — сказал он, — я, пожалуй, поставлю точку, иначе вы решите, что я вопиюще старомодный зануда!» Тут все, конечно, захлопали и завозражали. Опять он всех обаял…

С тех пор как он рассказал мне о себе столько личного, он переменился. По-моему, он стал меня избегать. Может кивнуть или издали помахать рукой, но всегда так устраивает, чтобы не оставаться со мной наедине. Я ломал-ломал голову, что ему подарить, и в итоге, кажется, выбрал подарок — глупее не придумаешь: шарф. Красивый кашемировый шарф «Шарве», все мои сбережения.

Шарф! Человеку, который живет в Лос-Анжделесе!

В съемочной группе некоторые, я видел, ухмыльнулись насмешливо.

А он поблагодарил, свернул шарф и положил его обратно в коробку.

Я пробормотал что-то в оправдание. Он улыбнулся и сказал: «Don’t worry, my boy! В Голливуде тоже бывает прохладно. И потом, я буду носить его в Париже».

Я знаю, он скоро уезжает. Я видел график съемок. Осталось всего два дня.