Белла

Демельзе захотелось прогуляться до дома пешком. Путь больше мили не пугал, она сказала, что не может уснуть и хочет проветриться. Убывающая луна освещала безлюдные тихие улицы.

— Я не боюсь грабителей. Ты такой рослый, что кого угодно отпугнешь, — сказала Демельза.

— Прекрасный вечер, — сказал Росс немного погодя. — Я как никогда горжусь своими детьми.

— Она непривычно молчалива сегодня вечером, — удивилась Демельза. — На протяжении всего ужина. Куда менее разговорчива, чем обычно. И ела мало. Просто сидела, улыбалась и тяжело вздыхала.

— Возможно, переутомилась, — предположил Росс. — Из-за нервного напряжения и эмоций на сцене.

— Понимаю. Все эти реплики брата Лоренцо! Как Белла так ловко сумела перевоплотиться в мужчину?

— Талант, — сказал Росс, — исключительный. Может, и ещё что-то.

К ним подошел нищий, и Росс сунул ему горстку монет. Старик ошарашенно вздрогнул и, прежде чем отступить в темноту переулка, радостно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

— А Кристофер молодец. Он постарался для нее. Показывал, как вести себя на дуэли! Я правда опасалась, что она покалечится.

— Завтра все повторится.

— Росс, мы должны снова пойти! Как думаешь, мы сможем занять то же место?

— Не знаю, выдержу ли я. А вдруг все пойдет не так гладко?

— Нам стоит пойти, надеюсь, Кристофер что-нибудь придумает.

— Не удивлюсь, если у него особое влияние на Глоссопа, — предположил Росс, — я краем уха слышал их вчерашний разговор, когда мы уходили. По словам Глоссопа, он рад, что Кристофер его уломал.

— Думаешь... То есть, уломал может означать «уговорил».

— Наверняка. Точно.

— Думаешь, они что-то скрывают?

— Кто знает? И Глоссоп, и Макардл — дельцы бывалые, у них наметанный глаз на потенциально талантливых актеров.

— А это важно?

— Вряд ли. Скорее всего, нет. Спрошу при случае у Кристофера.

Демельза взглянула на полумесяц, наблюдавший за ними из-за печных труб.

— Не думаю, что стоит это делать, Росс.

— Почему? У тебя есть особая причина?

— Пожалуй. Кристофер отлично постарался. Сначала заставил Эдварда использовать свое влияние, чтобы Беллу взяли в пьесу. И ведь удалось, она получила небольшую роль. Конечно, никто не ожидал такого происшествия с Артуром Скоулзом! Первое было лишь мелочью по сравнению с тем, чтобы вытащить ее из неизвестности и дать главную роль — еще и мужскую. Разумеется, они увидели Беллу в мужском образе и поняли ее потенциал. Но это подарок судьбы. Пошли бы они на такой огромный риск только по собственной воле?

— Именно об этом я и думал! — согласился Росс. — И сомневаюсь, что это была затея Глоссопа. Если у Кристофера было достаточно денег, чтобы предложить ему сделку...

— В таком случае, раз он держит это в тайне, лучше не расспрашивать. На кону большой куш.

— Белла?

— Не знаю, какие у них сейчас взаимоотношения. Вроде бы наладились. Даже более чем. Но если она решит выйти за него, то лучше бы не из чувства благодарности. Вряд ли его порадует, что благодарность толкнула Беллу предпочесть его Морису или еще кому. Подозреваю, после такого успеха ухажеров у нее только прибавится.

— Интересно, восстановится ли окончательно её голос?

— Сегодня он звучал необычайно чисто, но низко. Конечно, это намеренно. Не знаю, как она сама восприняла сегодняшний успех по сравнению с «Цирюльником».

— Во Франции зрители были в восторге.

Демельза с облегчением вздохнула.

— Прекрасно достигать успеха в разных сферах. Думаю, здесь сыграла роль и ее личность. Кажется, публика сразу в нее влюбилась!

— Не терпится узнать, что напишут завтрашние газеты. Критикам не так просто угодить. Даже если зрители вопят от восторга, мнение критиков может оказаться противоположным.

— Когда выйдут газеты?

— Завтра рано утром. Вряд ли во всех будет об этом написано. Я заказал четыре основные, миссис Пелэм принесет перед завтраком.

Глава тринадцатая

Выдержка из «Утренней хроники» от 9 декабря 1820 года:

Лондон славится огромным рынком овощей и фруктов в Ковент-Гардене. Определенно, это самый известный рынок в Англии, а кто-то даже заявляет, что и в мире. Для нашего удовольствия доступны лучшие фрукты: клубника из Сассекса, сливы из Вустершира, груши из Дорсета, яблоки из Сомерсета, вишня из Кента. Но на этой неделе от знатоков фруктовых поставок ускользнул персик, очевидно привезенный из мрачного и скалистого графства западнее реки Тамар, и выступил он не в «Ковент-Гардене» и даже не в «Друри-Лейн», а в малоизвестном театре на другом берегу Темзы; это одна из первых попыток руководства Королевского театра «Кобург» отбросить наконец мелодраматический мусор, поставив пьесу под названием «Двое влюбленных из Вероны».

В ней господин Уильям Шекспир обязательно распознал бы собственную короткую пьесу под названием «Ромео и Джульетта», но название изменили (и не только название), чтобы соблюсти старинный и набивший оскомину закон, принятый еще во времена правления Карла II.