Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!

На пятый день добровольного заточения Беллы в мастерской я, вернувшись из города, увидел на столе большой лист ватмана, исписанный стихами. Белла сидела рядом. Я прочитал стихи и был поражен – это были очень хорошие стихи, и они были посвящены мне. До этого я не читал стихов Беллы – так уж получилось. После знакомства с ней мне, конечно, захотелось прочитать, но я не стал этого делать, потому что не хотел сглазить наши нарождавшиеся отношения.

Я, конечно, очень обрадовался и стихам, и порыву, толкнувшему Беллу к их созданию. Я был переполнен радостью и бросился к ней…

И сразу же решил повесить эти стихи на стену. Схватил огромные реставрационные гвозди и прибил этот трепещущий лист бумаги со стихами к наклонному мансардному потолку мастерской. Листок как бы повис в воздухе, распятый этими гвоздями. Жизнь показала, что мое решение было правильным. Все тридцать шесть лет нашей совместной жизни листок провисел там, хотя потолок моей мастерской постоянно протекал и был весь в пятнах и разводах, которые коснулись и листа бумаги. Он и сейчас висит на этом самом месте…»

Четвертый брак Беллы Ахмадулиной стал последним. Она нашла человека, который не только любил ее, но и дал ей ту заботу, ту надежность, в которой она так нуждалась. Из его книги можно узнать, как и чем она жила все те годы, что они провели вместе.

А я свой рассказ о бурной молодости Ахмадулиной закончу ее стихотворением об о переулке, где они жили с Мессерером, и где она обрела, наконец, свой настоящий дом:

Как никогда, беспечна и добра,
я вышла в снег арбатского двора,
а там такое было: там светало!
Свет расцветал сиреневым кустом,
и во дворе, недавно столь пустом,
вдруг от детей светло и тесно стало.
Ирландский сеттер, резвый, как огонь,
затылок свой вложил в мою ладонь,
щенки и дети радовались снегу,
в глаза и губы мне попал снежок,
и этот малый случай был смешон,
и все смеялось и склоняло к смеху.
Как в этот миг любила я Москву
и думала: чем дольше я живу,
тем проще разум, тем душа свежее.
Вот снег, вот дворник, вот дитя бежит –
все есть и воспеванью подлежит,
что может быть разумней и священней?
День жизни, как живое существо,
стоит и ждет участья моего,
и воздух дня мне кажется целебным.
Ах, мало той удачи, что – жила,
я совершенно счастлива была
в том переулке, что зовется Хлебным[7]

.

Приложение

Мужья Беллы Ахмадулиной

Евтушенко Евгений Александрович (фамилия при рождении – Гангнус), родился в 1932 (по паспорту – в 1933) году – советский и русский поэт.

Родился в семье геолога и поэта-любителя Александра Рудольфовича Гангнуса, прибалтийского немца по происхождению. В 1944 году, вернувшись из эвакуации, мать поэта, Зинаида Ермолаевна Евтушенко, геолог, актриса, заслуженный деятель культуры РСФСР, поменяла его фамилию на свою девичью.

Начал печататься в 1949 году, первое стихотворение опубликовано в газете «Советский спорт». В 1952 году вышла его первая книга стихов «Разведчики грядущего», в том же году Евтушенко приняли в Союз писателей СССР (стал самым молодым из его членов). С 1952-го по 1957 год учился в Литературном институте им. А. М. Горького. Был исключен за «дисциплинарные взыскания», а также за поддержку романа Дудинцева «Не хлебом единым».

В 50–70-е годы, время поэтического бума, стал одним из символов «оттепели» и поколения шестидесятников, наряду с Робертом Рождественским, Андреем Вознесенским, Булатом Окуджавой и Беллой Ахмадулиной. В эти годы были изданы несколько его сборников, имевших большую популярность («Третий снег» (1955), «Шоссе энтузиастов» (1956), «Обещание» (1957), «Стихи разных лет» (1959), «Яблоко» (1960), «Нежность» (1962), «Взмах руки» (1962). Первые строки из вступления к его поэме «Братская ГЭС» (1965): «Поэт в России больше, чем поэт» стали крылатой фразой.

В 1961 году Евтушенко написал поэму «Бабий Яр», вызвавшую огромный резонанс по всей стране и бурные дискуссии (комсомольская организация приставила к нему охрану, чтобы защитить в случае чего). Эта поэма впоследствии была переведена на 72 языка и легла в основу симфонии № 13 b-moll «Бабий Яр» Дмитрия Шостаковича.

В 1963 и в 2007 годах был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.