Белла чао (1943) (СИ)

Вода в котелке пошла пузырьками, мы раскидали заварку и сахар по кружкам, плеснули кипятку и долили грушевой ракии. Не ром, но в качестве компонента «шумадийского чая» или «грога по-балкански» вполне сойдет, особенно с учетом еще одной холодной ночи.

Едва мы отхлебнули первый глоток, как Марко негромко доложил:

— Перископ.

Как уж он его разглядел среди волн и в наступающих сумерках, бог весть, я ни черта не видел до того момента, как вода забурлила, а из нее медленно поднялась рубка. С нее мигнул ратьер — раз, другой, третий, перерыв, потом снова раз-два-три. Хадсон сунул недопитый грог своему напарнику-канадцу, схватился за фонарь и просигналил ответ.

Даже в сотне метров всплывающая подлодка выглядела внушительно — следом за рубкой высунулась и раздвинула танцующую пену носовая надстройка, затем вся блестящая длинная туша, с которой беспокойным потоком потоком стекала вода. Почти одновременно распахнулись люки, к орудию и пулеметам встали расчеты, на палубу вытащили несколько мешков, подключили баллоны и через минуту-другую на воде качались надувные лодки.

Вскоре они ткнулись в берег и выскочивший первым молодой парень вопросительно оглядел нас, не убирая палец со спуска «стена» на ремне.

— Я полковник Билл Хадсон, — шагнул ему навстречу глава миссии.

После обмена уже словесным паролем матросы, а может и коммандос, в темпе вальса выкинули на берег ящики, парень забрал у Хадсона пачку писем и так же стремительно прыгнул в лодку. Еще пять минут — стальная рыба мигнула прощальным сигналом и медленно пошла вниз, последний моряк махнул нам рукой и лязгнул люком.

Там, где только что была лодка, забурлила воронка и показалось, что до нас долетело недовольное шипение воды. Шустрые ребята, опытные, явно не в первый раз такое проделывали.

— Грузим и уходим, — распорядился Хадсон.

— Ночь наступает, — попробовал возразить Бранко.

— Нужно срочно покинуть место высадки, — надавил англичанин. — Если лодку заметили, через полчаса здесь появятся итальянцы.

Деревянные ящики раскурочили, вынули запаянные жестянки и разложили по рюкзакам.

— Что ж такие тяжелые, — слегка присел Бранко, закинув свою долю на плечи.

— Радиодетали, — отрезал Хадсон.

Полковник явно не хотел говорить правду, но пусть будут радиодетали. Мы ведь тоже не все наши тузы в рукаве показывали.

Хадсон уверенно ориентировался по звездам и компасу, находи одному ему ведомые ориентиры и вел нас в направлении села Дунаве где, по его словам, нас дожидался связной британской разведки.

И мне это сильно не понравилось — зачем тащиться на встречу к связному, имея при себе ценный груз? Почему нельзя было встретиться с ним раньше? Что изменилось бы за те три дня, что мы ждали лодку?

Такие мысли приходили не мне одному. Глиша, дождавшись, когда я подойду проверить, как он с Бранко в аръергарде, придержал меня за рукав и шепнул:

— Не нравится мне это.

— Мне тоже, но что именно?

— Мы с Небошем считаем, что там, — он потыкал пальцем в жестянку, выпиравшую через ткань рюкзака, — золото.

— Возможно.

— Что если нас ведут в засаду? Всех перебьют, золото прикопают или заберут себе, а свалят на нас?

Хотел было возразить, что это пустые страхи, что над Глишей и Небошем довлеет их криминальное прошлое, а потом подумал — а почему бы и нет? Завести в засаду, дать сторонам поубивать друг друга, добить выживших… Сколько там золота? Судя по весу, немало. И можно даже не рисковать жизнью — зарыть в укромном месте, а потом тупо сдаться итальянцам и досидеть до конца войны в офицерском лагере. Вполне во флибустьерском духе, только мне совсем не улыбается закончить жизнь скелетом-указателем на сокровища Флинта.

Втроем мы прикинули возможный план противодействия, я сменил Глишу и он, двигаясь вдоль колонны, донес его до всех наших.

Ночной марш даже не в очень крутых горах дело малоприятное, света от четвертушки Луны почти не было, но до рассвета мы сумели выбраться на прибрежное плато, пересечь дорогу на Дубровник и даже добраться до подошвы Сниежницы, самого южного хребта Динарских гор.

Справа, на фоне темно-серого неба, вставали темно-серые зубцы средневекового замка Сокол, почти неотличимого от темно-серых камней гор. Но с каждой минутой небо все светлело и когда над гребнем Орьена показался краешек солнца, грохнули первые выстрелы.

Не будь мы готовы — там бы и полегли, противник выбрал идеальный момент и лучи били нам в глаза, не давая нормально прицелиться.

Ребята, не дожидаясь команды, метнулись к ближайшим укрытиям, головная и хвостовая группы выдвинулись в сторону невидимых стрелков, охватывая их полукругом. Небош и Марко ползком перебрались назад, за камнем вне видимости англичан распотрошили мешки и набросили мохнатые накидки.

Собственно, первый залп прошел впустую — у нас ранило только канадца, отчего он ругательски ругался на английском и сербском, а полковник поддерживал его исключительно на языке Диккенса.