Bella Германия

В восьмидесятые годы была популярна одна настольная игра под названием «Игра жизни». Пластмассовые человечки, голубые и розовые, получали пластмассовые автомобили и бумажные деньги, прежде чем начать свою игрушечную жизнь. Там крутилось пластмассовое Колесо Фортуны, и в зависимости от того, на каком поле останавливалась вращающаяся стрелка, человечек получал либо пластмассовую жену, либо пластмассовых деток, должность, дом и так далее… Жизнь представлялась нагромождением вещей и прочих благ, выигрывал самый удачливый. Как будто мы начинаем с чистого листа и с небольшой суммой денег, полученной от родителей, которую по мере возможностей должны приумножить. На самом деле мы приходим в этот мир каждый со своей травмой и потом всю жизнь пытаемся ее залечить.

Глава 14

Утром меня разбудил Робин. Я уснула, положив голову на стопку эскизов.

– Где ты вчера была?

– Который час?

– Юлия, что случилось? Ты нужна мне. Мы должны держаться вместе.

– Прости. Я заработалась.

– Это видно.

Он положил на стол вскрытый конверт и направился к кофе-машине.

– Из Милана, только что принес курьер. Прочти…

Это был проект договора с итальянским холдингом. Я пробежала бумаги глазами, пока Робин готовил кофе.

Я сразу же уловила суть дела: то, что называлось «спонсорством», в действительности означало нечто иное. А именно – холдинг покупал на рынке молодые компании, чтобы в дальнейшем подмять их под себя. Формально мы оставались независимой фирмой. Фактически – становились наемными сотрудниками, себе не принадлежащими.

Приняв предложение, мы избавлялись от долгов, получали более-менее стабильный заработок, но ценой становилась наша независимость. А это для меня всегда была важно. С другой стороны, насколько мы независимы, имея кучу долгов?

– Что с тобой? – Робин заметил мое замешательство. – Ты восходящая звезда. Они хотят тебя, понимаешь?

– Но я совсем не уверена, что хочу их.

Робин уставился на меня в изумлении:

– Вопрос не в том, чего мы хотим, а чего нет, а в том, что мы можем себе позволить. Это же уникальный шанс. Мы разом рассчитаемся со всеми долгами.

– А они будут диктовать нам, что делать и сколько, где покупать материалы и где работать.

– Условия выгодные, что и говорить.

– Да, но мы должны будем использовать материалы, к которым по доброй воле я не приблизилась бы и на пушечный выстрел. Что мне проку в этой «независимости» из Китая?

– Из Бангладеш, – поправил Робин и стукнул чашкой о стол.

И выложил все карты. Оказывается, его родителям вздумалось вернуть кредит, который позволял нам держаться на плаву все это время. Теперь, когда есть первый приз и спонсоры, им нет необходимости и дальше нас финансово поддерживать. И Робин уцепился за эту возможность избавиться от родительской опеки. Пора, что и говорить, когда тебе за сорок.

– В конце концов, нам давно пора самим стать родителями, – пошутил он.

Таким образом, речь шла всего лишь о смене «крыши». Или же похоронить то, за что мы боролись все эти годы.

Победа обернулась ловушкой. Робин сказал, что это всего лишь проект договора, что я могу внести поправки. Но они должны знать, с чем имеют дело на сегодняшний день. Другими словами, спонсоры хотят взглянуть на эскизы новой коллекции.

– Но они еще не готовы, Робин. Всего пара набросков, не более.

– Мы не можем отказать. Пусть приезжают, посмотрят на ателье, взглянут на твои наброски…

– Когда?

– Послезавтра.

– Ты с ума сошел? У меня ничего нет.

– Тогда закрываем контору и следующие десять лет водим такси.

Я его ненавидела. Больше всего меня нервировало, если мою работу выставляли напоказ, когда она еще не готова. Когда недочеты и ошибки во всей красе представали перед теми, кто лучше меня знает, как надо. Для меня работа – единый непрерывный процесс. Диалог между мной и материалом. Результат должен вызреть.

Вечная дилемма, выбор между творчеством и реальностью в этот раз ощущался как никогда остро.

Робин положил мне руку на плечо:

– Мы семья, Юлия. Будем искать выход вместе и обязательно найдем.

Он знал, чем меня взять. И я была готова согласиться, но в горле встал ком, ладони вспотели. Я понимала: стоит подписать эти бумаги – и беличье колесо завертится с новой силой. Согласование эскизов, ярмарка тканей в Париже, подготовка первых моделей… Далее – переговоры с арт-директором, маркетологами, директором холдинга. Изменения, согласования и… притирки, притирки, притирки – вплоть до абсолютной обезличенности. Потом «дочернее» предприятие в Турции. В Бангладеш – безо всякой гарантии, что не будет использован детский труд. И пошло – массовое производство, маржа… потеря себя ради market share[35].

– Прости, Робин, но я не могу.

– Ладно, но что ты предлагаешь? И дальше играть в лотерею?

– Я не знаю.

– Ну… просто сказать «нет» в данном случае недостаточно. Я поддерживаю тебя во всем, Юлия, но если тебе не нравится мой вариант решения проблемы, ты должна предложить свой.

– Дай мне время.

– Два дня. А сейчас мне пора в банк. Пока!