Bella Германия

Некогда существовала женщина, как две капли воды похожая на меня. Моя жизнь изменилась необратимо с тех пор, как я узнала об этом. Я не хочу иметь ничего общего с этой семьей, но, похоже, не все зависит от моего желания. И связь эта становится тем крепче, чем отчаянней я пытаюсь ее разорвать. Тридцать шесть лет я убегала без оглядки, но теперь во мне будто что-то сломалось. Мне захотелось остановиться и взглянуть в глаза своим призракам. Только ради того, чтобы распрощаться с ними.

– Как умерла Джульетта? – спросила я.

Он надолго задумался. Очевидно, воспоминания были мучительны.

– До сих пор я никому об этом не рассказывал.

Я встретила его испытующий взгляд. Винсент как будто хотел убедиться, что я готова выслушать его историю.

– У меня к вам предложение, – сказал он. – Я рассказываю вам, как все было, а вы решаете, верить мне или нет. От вас зависит, станем ли мы друзьями или останемся чужими. Возможно, мы сможем помочь друг другу.

Глава 6

Лучшее образование сметливый человек получает в путешествиях.

Гёте

Винсент

– Итак, все началось в Милане летом пятьдесят четвертого, за год до рождения Винченцо. Для меня, как и для вас, этот город так и остался чужим. Джульетта была родом с юга, с маленького острова возле Сицилии. Там она и похоронена.

– Как она умерла?

– Не торопитесь, дойду и до этого… Итак, я жил в Мюнхене. Осел там после войны как беженец из Верхней Силезии. Мать и сестра умерли по пути в Мюнхен, в Дрездене, отец погиб в России. Мне было пятнадцать, когда война закончилась. Я начал учиться и устроился работать на завод «БМВ». Я был молод и амбициозен, но и компания играла по-крупному, даже слишком. Наши машины были чересчур громоздки. После войны они выпускали только восьмицилиндровые двигатели – эдакий барочный ангелочек… И в каком-то смысле это было совсем неплохо. Вот только мало кто мог позволить себе такие шикарные авто. В то время даже «фольксваген» считался роскошью. И мы начали разработки с нуля. У людей была работа, дела шли в гору. Всего-то требовалось – наладить выпуск маленьких, недорогих машин. Но наших ресурсов не хватало. Компании грозило банкротство, и тут в игру вступили итальянцы. В пятьдесят четвертом на автомобильной выставке в Турине наши боссы присмотрели одну интересную модель, компактную, как чемодан. Она свободно умещалась в длину поперек стандартного парковочного места. Миланский производитель специализировался на мотоциклах, и эта машина была чем-то средним между мотоциклом и авто… «Изетта», слышали когда-нибудь?

– Да, конечно. «Букашка»?

Его лицо просияло.

– Именно, «букашка»… С одной передней дверцей, как у холодильника. Помню, как начальник явился к нам, в отдел технического развития. «Парни, нам надо задешево прикупить лицензию на эту штуковину и срочно запускать ее в производство». Кому-то из нас предстояла командировка в Милан. Я был самым молодым, семьи не имел. Мне выдали мотоцикл, рухлядь времен вермахта, и пожелали счастливого пути.

Старик оживился, будто, рассказывая, сбрасывал груз десятилетий. Я почти видела его молодым человеком, трясущимся через послевоенный Мюнхен на старом мотоцикле.

Вероятно, к тому времени многое успели восстановить, но все же город наполовину лежал в руинах, камни еще не одно десятилетие хранили следы катастрофы. Тысячи и тысячи бездомных, бесконечные вереницы грузовиков, вывозивших строительный мусор за город, на Обервизенфельд, где вырастали окутанные пылью каменистые холмы. Позже на этом месте разбили Олимпийский парк.

Ребенком я каталась там на гоночном автомобиле, не подозревая, что холмы под моими ногами не природного происхождения. В тот самый день, когда я увидела отца, – первый и последний раз в жизни. Всего несколько часов после полудня – а потом он исчез навсегда.

Итак, в то прохладное летнее утро перед ним расстилалось пустынное шоссе. Мюнхен остался позади. Винсенту предстояло впервые в жизни покинуть пределы Германии – через перевал Бреннер, ворота на юг. Далее – Верона, Бергамо… Я знала эти названия из рассказов подруг, мама возила меня повсюду – но только не в Италию. Где только ни доводилось мне проводить школьные каникулы – во Франции, Португалии, Чехословакии, даже в Южной Америке. Только на Италии, чьи пляжи мои одноклассницы освоили еще в раннем детстве, лежало табу. Негласное, но тем не менее…

Нет, я не чувствовала себя обделенной. И вообще не могла понять, почему все вокруг бредят Римом и Флоренцией. Почему там и кофе вкусней, и парни симпатичней. Это потом, уже в Лондоне, я открыла для себя итальянский дизайн. И поразилась его элегантной простоте, удивительному, идущему от древних ремесленных традиций чувству пропорции и материала.

Что касается молодого Винсента, у него Италия могла ассоциироваться разве что с лирическими воспоминаниями Гёте, знакомыми ему по урокам немецкого языка в школе.