Bella Германия

Хотя почему природы? Я собственными ушами слышала голос человека, зачем-то вызвавшего меня к жизни и оставившего один на один с этим миром. Зачем? В детстве этот вопрос я задать ему не успела, поэтому со временем забыла о нем. И вот теперь несостоявшийся телефонный разговор разбередил старые раны.

Я села в машину, достала мобильник, который весь день не вынимала из сумочки. Две эсэмэски от мамы: «Все в порядке?» Она как будто что-то почуяла на расстоянии. Три сообщения, два пропущенных звонка и четыре имейла от Робина. Последние я оставила непрочитанными и направила машину через железнодорожные пути. В свой престижный квартал, в свою – такую чужую – квартиру, где можно упасть в холодную постель и попытаться уснуть, несмотря на дрожь во всем теле.

Как все-таки мало человеку надо, чтобы почва ушла из-под ног. Я ведь ничего не потеряла, осталась той, кем была. Но молчания чужого мне человека в телефонной трубке оказалось достаточно, чтобы где-то внутри образовалась дыра – брешь, которой раньше не существовало. Счастье и беда разделены тонкой перегородкой. Сейчас она прорвалась, и я это почувствовала.

В два часа ночи, осознав безнадежность попыток забыться сном, я приготовила двойной эспрессо, достала альбом и карандаши. Работа – лучшее лекарство. И единственный способ почувствовать себя на своем месте.

Я включила музыку и забыла обо всем. Если получится изобразить что-нибудь презентабельное, хотя бы Робин порадуется. Когда небо за окном стало светлеть, я поняла, что рисую костюмы к истории Джованни. Его клетчатый пиджак и плоскую кепку, свадебное платье, которое Джульетта сшила Розарии. Летнее платье самой Джульетты и шляпку Кармелы. Один Винченцо оставался белым пятном. Все остальные были уже здесь, незваные гости в моей квартире.

На кухонном столе лежало запечатанное письмо. Следует его вернуть. Дверь, приоткрытая Винсентом, снова закрывалась, теперь уже навсегда.

– Где ты была? – В ателье Робин набросился на меня с порога. – Ну и вид у тебя… – добавил он, прежде чем я успела ответить.

– Спасибо за комплимент.

– Так где ты пропадала? Случилось что-нибудь?

Я приготовила эспрессо. Все мысли крутились только вокруг Винсента.

– Ничего, если не считать того, что мы стремительно идем ко дну.

– Тогда все в порядке.

Я пила кофе, избегая встречаться с Робином глазами.

– Я организовал ужин с итальянцами… Знаю, знаю… Можешь предложить что-нибудь другое?

– Как хочешь.

– Мне нужны твои эскизы.

В обеденный перерыв я позвонила Винсенту – просто потому, что не могла держать его в неведении. Я должна была вернуть ему письмо. В конце концов, он может на словах передать сыну то, что там написано. Я же не войду в это львиное логово ни за какие деньги.

– Алло? – Женщина в трубке представилась.

– Простите, я могу поговорить с доктором Шлевицем?

– Ему что-нибудь передать?

– Нет, я хотела бы услышать его лично.

– К сожалению, это невозможно. – Голос сорвался.

– Почему?

– Кто вы?

– Я Юлия, его внучка.

Напряженная тишина.

– Что-нибудь случилось? – не выдержала я.

Когда я вошла в палату, она стояла рядом с кроватью Винсента, опутанной сетью разноцветных трубочек и проводков. Высокая худощавая женщина под пятьдесят, с узкими губами, собранными на затылке светло-каштановыми волосами и в бежевом костюме, как будто ее вызвали сюда прямо из офиса. На подоконнике стояла сумочка от «Луи Виттон».

Женщина подошла ко мне и протянула руку:

– Рада познакомиться, хотя обстоятельства не самые приятные. Клара Штробель.

Его дочь. Она смотрела мне в глаза, неприветливо улыбаясь. Я хотела подойти к нему, но женщина встала между нами, как сторожевая овчарка.

– Как у него дела? – спросила я.

– Ему нужен покой.

– Юлия… – Это был голос Винсента, слабый, но решительный. – Подойди…

Клара нехотя посторонилась. Я приблизилась к кровати. Винсент был очень бледный, в больничной пижаме. Взять свою из дома, наверное, не успел. Он протянул руку, привлек меня к себе. Я осторожно присела на край кровати. Глаза наполнились слезами. С тех пор как я узнала историю Винсента, он перестал быть мне чужим.

– Я крепкий… – Винсент улыбнулся, превозмогая боль. – Крепкий, но…

– Успокойся, папа. – Клара поправила подушку и повернулась ко мне: – Инфаркт. К счастью, я оказалась дома и вовремя его обнаружила.

Я кивнула, не вынимая руки из его ладоней.

– Врач сказал, его жизнь все еще под угрозой. Пожалуйста, не беспокойте его…

Она определенно хотела выдворить меня, но столь же определенно Винсент желал противоположного.

– Почему вы на «вы»? – прошелестел он.

Я вымученно улыбнулась Кларе – как-никак она приходилась мне тетей. Винсент крепче сжал мою руку:

– Ты нашла его?

– Да, я была у Джованни.

Он напряженно смотрел на меня.

– Мы звонили ему, он живет в Неаполе.

– И?

– Положил трубку.

На его лице проступило разочарование.

– Папа, побереги себя.

– Да, конечно… все хорошо.

Клара схватила меня за руку и потащила к двери:

– Могу я переговорить с тобой с глазу на глаз?.. Мы скоро вернемся, папа.

Я вышла за ней в коридор. В свете неоновых ламп лицо Клары выглядело еще строже. Она сразу перешла к делу: